Культура

Николай Сухарев: Рубить по правде, как Твардовский или как мой земляк Шукшин!

Культура

24 июля 2009 года в 16:17

Россия отмечает 80-летие со дня рождения Василия Шукшина, замечательного писателя, кинорежиссёра и артиста. О взаимоотношениях В.М. Шукшина и А.Т. Твардовского и о взаимовлиянии их на творчество друг друга сегодня на страницах «Смоленской газеты» размышляет поэт Николай СУХАРЕВ.
Николай Сухарев делит своё сердце между Барнаулом и Смоленском: на Алтае родился, учился в школе, там прошла юность, а в Смоленске Николай Владимирович служил в армии, заканчивал литфак пединститута, работал в газетах льнокомбината и электролампового завода, выпустил добрый десяток поэтических книжек, написал поэмы «Колодец в Загорье», «Не ода Твардовским», был дружен с Иваном Трифоновичем Твардовским. Сейчас – консультант поэтической рубрики литературно-краеведческого журнала «Годы». Хобби 54-летнего поэта – кладка каминов: на его личном счету 198 очагов оригинальной кладки!
- Николай Владимирович, Алтайский край – очень далеко от нас. Большинству смолян никогда не побывать там. Расскажите о родине Шукшина, о Сростках, о том, как там чтут память Василия Макаровича.
- Память о Василии Макаровиче Шукшине в народе живет совершенно естественно. Дом-музей на его родине в Сростках появился сразу после смерти писателя и любимого артиста. Шукшин, очевидно, сам так желал: незадолго до кончины он купил в Сростках дом, где хотел обосноваться и заниматься только писательским трудом. Я впервые в Сростках побывал еще в 1976 году. Ничего в музее особого не было. Домашняя обстановка. Какие-то личные вещи, рукописи, картина Шукшина-артиста в роли Степана Разина. Книга отзывов. Но через два года музей Шукшина уже было не узнать, хотя дом снаружи остался таким же. Росла там во дворе калина. Можно было зайти и посмотреть баньку. Не такую ли топил его «Алёша бесконвойный»? В самом доме-музее были собраны книги Шукшина, его рассказы и повести, переведенные на многие языки народов СССР. Музей превратился в большую библиотеку. Появились многие вещи, принадлежавшие Шукшину, в том числе и как артисту, игравшему ту или иную роль. В музее стало явно тесно. В книге отзывов посетителей я оставил свои первые стихи, посвященные писателю-земляку:

Когда домой я прилетаю,
Горжусь не чем-нибудь иным,
А что родился на Алтае,
Почти что рядом с Шукшиным…

Эти стихи были мной написаны после первого посещения Сросток. Было в стихотворении сначала 16 четверостиший. Мой учитель, профессор Вадим Соломонович Баевский, подсократил стихи, оставив четыре четверостишия, убрав всё лишнее, наносное. Поэт Леонид Козырь ещё половину выбросил. Думаю, правильно сделали. Тогда я соглашался с мэтрами от поэзии и учителями. Помнится, было в том стихотворении одно из выброшенных четверостиший:

Увидел я, какую силу
Мы, люди русские, таим.
Приду к нему я на могилу,
Чтоб преклониться перед ним.

Тогда, в 1977 году, осенью, находясь в Москве проездом, хотел посетить Новодевичье кладбище и конкретно увидеть последний приют Шукшина. К сожалению, меня туда не пустили охранники, которые сказали, что пускают только родственников умерших. Думаю, что не мне одному отказывали тогда отдать дань уважения к тем, кто тебе близок и дорог. А вот кладбище у Кремлёвской стены и мавзолей Ленина посещать никому не возбранялось. В чем причина?
На Новодевичье впервые я попал только 18 декабря 2005 года в составе смоленской делегации, которая приехала почтить память Александра Трифоновича Твардовского. Народу было немного – дочери поэта и человек тридцать смолян и москвичей, включая и Анатолия Лукьянова. Произносились речи, звучали стихи, посвященные памяти поэта. На фоне многих бюстов и памятников отыскать постороннему человеку могилу Твардов¬ского сложно. Наш земляк-поэт Исаковский сразу бросается в глаза – бюст с орденами на постаменте. У Твардовских же - могильные плиты с надписью. Заметет их снегом, и не увидишь. Чем обусловлена такая скромность? У Шукшина памятник хоть скромный, но с фотографией. Никулин – артист и цирковой клоун – уникален, как и ослепительный «сидячий» памятник генералу Лебедю.
Не думаю, что всем, кто похоронен на почетном Новодевичьем кладбище, дана «по Сеньке шапка» или по заслугам – честь. Но что есть, то есть.
Шукшин, если сравнивать по популярности с Твардовским, в наше время всё-таки более на слуху, почитаем. Ежегодные, теперь уже не одно десятилетие проводящиеся Шукшинские чтения собирают на его родине в Сростках десятки тысяч поклонников таланта писателя и артиста. Причем с годами интерес к писателю не убывает. В Сростках уже создано три музея писателя-земляка. Едут сюда люди со всей России. И многие, побывав один раз, сюда приезжают вновь и вновь. Есть какая-то притягательная сила у родины Шукшина. Да, Сростки-село в последние десятилетия не обезлюдело и не исчезло с лица земли, как десятки тысяч сел и деревень в России. Земля вокруг ухожена, что-то на ней произрастает и плодоносит. Не родись здесь Шукшин, наверное, всё бы было по-другому – гораздо хуже. Хотя многое зависит и от того, какие хозяева живут на земле.
Чувствуется, что в Сростках дорожат честью и совестью своего любимого земляка. Величественный памятник на горе Бикет, воздвигнутый к 75-летнему юбилею Шукшина, тоже говорит о всенародной любви и уважении к писателю и артисту. Кроме этого в музейных комплексах есть и другие скульптурные изображения писателя. О Шукшине сняты фильмы и воспоминания.
Совсем недавно телеканал «Вести» рассказал о Сростках как о центре туристического маршрута. Вид села с горы, памятник, река Катунь и остров на ней – всё до боли знакомо. Школа, где Шукшин учился, и даже парта, за которой он сидел в детстве, а потом в этой школе директорствовал. Рассказана интересная история, случившаяся с Шукшиным и его приятелем на реке. Интересен декоративный портрет Шукшина, выжженный на срезе дерева. Всё это может заинтересовать и заинтриговать туристов.
В городе Бийске, на привокзальной площади стоит огромный рекламный щит, на котором в полный рост изображен Шукшин. И площадь носит его имя. Вполне возможно, что и на этой площади когда-нибудь тоже появится памятник писателю-земляку. А езды от Бийска в Сростки всего-то сорок минут на автобусе. И многие, кто приезжает в Бийск в первый раз, естественно, изъявляют желание посетить и родину Василия Макаровича Шукшина. Так, в принципе, наверное, и должно быть. И наше рыночное время по-своему эксплуатирует имя и имидж писателя. Я немало как-то удивился, приехав к себе на Алтай, увидев продающуюся какую-то особую пшеничную водку, «изготовленную по рецептам с родины Шукшина». Хотя уверен, что сам Василий Макарович при жизни вряд ли что о тех рецептах и знал. Рынок делает свое дело. Но гости, отъезжающие с Алтая, предпочтут взять и такой «упоительный» подарок.
Шукшину повезло родиться в удачном месте. Знаменитый Чуйский тракт, живописные места. При въезде в Сростки под открытым небом всегда работает рынок, где продаются сорта алтайского мёда, кедровые орехи, разные целебные травы и всякие поделки местных умельцев. Сервис очень хорошо отлажен. Так, я 18 мая 2005 года, приехав в Сростки, сразу же воспользовался услугами местного таксиста, который мне показал все музеи и подвез к Бикету, и я пешком поднялся к памятнику. И Дому-музею я подарил свои книги и журнал «Годы», в котором я писал о Шукшине, оставил свой домашний адрес, как меня попросили музейные работники. Плату за посещение музея с меня не взяли, хотя билеты там продаются. С водителем – молодым парнем - я тоже рассчитался своими книгами – «Оранжевые острова» и «Ода мудрому народу».
Посещение шукшинских мест для меня всегда как праздник души. И не случайно в этот именно день зарифмовались, как считаю, неплохие строчки:

Шумит Катунь волною пенной.
Даль ненаглядная видна.
Здесь, на Бикете, – центр Вселенной –
Душа босая Шукшина!

Да, ради этого стоит жить и видеть, что жизнь продолжается. И душа самого Шукшина может быть и на том свете спокойной: земляки его помнят и глубоко уважают. Причем о таком всенародном почтении писатель и артист вряд ли и мечтал при жизни!
- Могилы Шукшина и Твардовского – на одном погосте. Их имена в русской литературе выпуклы, но, согласитесь, именно Александр Трифонович открыл нам, читателям, писателя Шукшина. Об этом ведь далеко не все знают: в 1963 году Александр Трифонович опубликовал в «Новом мире» сразу в одном номере четыре рассказа Василия Макаровича: 63-й год, «Новый мир» - старт для дебютанта потрясающий!
- Твардовский для меня по масштабности намного превосходит Шукшина. Творческий путь Твардовского с момента, как он стал печатать свои первые стихи в 1925 году, до 1970 года – это 45 лет. Шукшин ровно столько лет прожил. От первого до последнего печатного слова у него промежуток всего в шестнадцать лет. И награжден-то при жизни писатель был всего лишь одним орденом, таким же, что и Твардовский при уходе на пенсию. Героем соцтруда никто из них тоже не стал. Конечно, по-настоящему широкой публике Шукшина открыл Твардовский, напечатав в 1963 году в «Новом мире». А до 1970 года, пока Твардовский был жив, Шукшин опубликовал в общей сложности в «Новом мире» 27 своих рассказов – это четвертая часть от всего написанного Шукшиным. Суммарно по объему это был бы целый номер журнала только из шукшинских рассказов. Нигде так много, как в «Новом мире», Шукшина при жизни Твардовского не печатали. Тоже интересно – почему? Но странное дело, после смерти Твардовского ни один из последующих рассказов Шукшина в «Новом мире» не был опубликован. Или писатель перестал доверять «Новому миру», или же новое руководство журнала от Шукшина отвернулось? Что-то тут неладное произошло. Хотя в последние четыре года жизни Шукшина продолжали печатать иные центральные журналы и газеты. Это для меня пока загадка, если учитывать, что Шукшиным именно в последние, после смерти Твардовского, годы было написано не менее половины всех рассказов. И отнюдь не худших.
Мне, как относительно творческому человеку, интересно знать, какие отношения были между Шукшиным и Твардов¬ским, что они говорили и мыслили друг о друге. Наверное, кое-что можно почерпнуть из «Рабочих тетрадей» Твардовского. Но, видится, извлечь упоминания Шукшина о Твардовском гораздо сложнее, и это при том, что Твардовский в литературной судьбе Шукшина сыграл определяющую роль: на протяжении семи лет он системно печатал рассказы в своем «Новом мире». Так же, как и Солженицыну, Твардовский открыл дорогу в большую литературу и Шукшину. Роль Твардовского, как видится, тут еще недооценена. А может, я ошибаюсь. Вполне возможно, что на этот счет кто-то уже высказывался. Но где и как найти и обнаружить эти высказывания или исследования?
Думается, что в готовящейся энциклопедии по Твардовскому этот пробел мог бы быть ликвидирован. Но, увы. О Шукшине там пока ни слова, ни полслова не сказано, как будто Шукшин в судьбе Твардовского ничего не оставил. Не думаю так. Твардовский, редактируя «Новый мир», сам всё читал и всему давал свою оценку. И пройти мимо такого неординарного писателя вряд ли мог. Может быть, для настоящей энциклопедии по Твардовскому Шукшин ещё не дозрел? Но если смотреть с другой стороны, то в промежуточной энциклопедии дано очень много разных имен, на которые читатель вряд ли обратит серьёзное внимание. Много имен-мимолёток, но они фигурируют. И это неплохо. Однако «не приметить слона», вроде моего Шукшина, на фоне «букашек» – как-то непонятно. Поэту Бродскому, к примеру, в энциклопедии по Твардовскому повезло больше, хотя в своё время Твардовский в «Новом мире» его отказался публиковать, не найдя в его стихах ничего интересного, – это факт. И это дело Твардовского с его вкусами и пристрастиями. Но у составителей энциклопедии должны всё же быть не односторонние и узконаправленные интересы. Они, наверное, должны думать и о читателях, которым не всё равно.
-Николай Владимирович, но ведь то, о чём вы говорите, это совсем не энциклопедия, это «Рабочие материалы к будущей энциклопедии», пробный камень, за который её издателей надо сначала хотя бы поблагодарить…
- В данный момент я говорю о заявленных в проекте энциклопедии темах и словарных статьях, а они, как и сама энциклопедия, еще очень далеки от совершенства. Но стремиться надо. Читатели у энциклопедии, как и почитатели таланта Твардовского, всегда найдутся. Судьба будущей настоящей именной энциклопедии Александра Твардовского меня, как и многих, волнует. Это, без сомнения, ключ ко многим неразгаданным тайнам по Твардовскому и его окружению. Изъять из литературы Твардов¬ского, да и Шукшина, уже невозможно. И такая опора нужна, даже необходима.
У составителей «промежуточной энциклопедии» (2004 год) по Твардовскому, наверное, есть более полные ориентиры по заданной тематике. Было бы неплохо, если бы не поставленные в предварительную энциклопедию статьи или темы хотя бы были заявлены. Или опубликованы в СМИ заголовки статей. Кто-то из заинтересованных читателей мог бы что-то и посоветовать издателям или предложить какую-то тему. Может быть, мой Шукшин уже запрограммирован в настоящую энциклопедию, но я этого не знаю. А хотелось бы знать. И помимо Шукшина к издателям у меня много вопросов. Но диалога с читателем, как видится, пока еще не получается. И получится ли?
Интерес к Твардовскому в преддверии его 100-летнего юбилея, по крайней мере в Смоленске, возрастает. Четырежды проведенные у нас Твардовские чтения о чем-то говорят. Уже не тропка, а дорожка! За последние четыре года о Твардовском «печатными буквами утверждено» около двухсот выступлений, докладов и исследований – и эта бесценная копилка, естественно, еще будет пополняться.
Лично я рад, что моя тема по Твардовскому и Шукшину одобрена дочерью поэта Валентиной Александровной Твардовской. Конечно, в самом полном объёме эту тему я раскрыть не смогу в силу обстоятельств. Во-первых, нет времени, чтобы этим я мог заняться. Надо на что-то хотя бы физически существовать. Мои печатные труды пока еще никакого дохода не приносят. Наоборот – всё, что мною публикуется, мною же и оплачивается. Но не говорить о том, что я думаю о Твардовском, уже не могу. И это отлично, что хоть за свой счет я могу что-то издать, а издав – что-то сказать.
- Да не обидится на нас Василий Макарович Шукшин (его 100-летие впереди), чем вам интересен Твардовский?
- Александр Трифонович Твардовский, конечно же, мне интересен как Поэт, да-да, через большую букву. Его изобразительному поэтическому изяществу можно по-хорошему завидовать и учиться, брать пример, что я и делаю. Хотя учился не только на Твардовском. Далеко не всякому рифмующему звание «поэт» подходит. Умение говорить в ритм и в рифму – это еще далеко не всё, что может определять поэта. О рифмах Твардовского, к примеру, уже многое известно. Но переписанные механически из того же «Василия Тёркина», без анализа, вряд ли будут они кому-то полезны. Сколько рифм в «Тёркине»? В четверостишии рифм, как минимум, бывает четыре. Но, если внимательно читать Твардовского, то помимо рифм, так называемых краесогласий, можно обнаружить массу внутренних рифм. И таких в «Тёркине», и не только, нередко гораздо больше, чем обязательных рифм. Этому можно только удивляться. И мне, относительно умеющему рифмовать, это хорошо видно. Вот просто для показательного примера:

И в глуши родной, ветвистой,
И в тиши дневной, лесной
Молодой, густой, смолистый,
Золотой держался зной.

В этом четверостишии из 12 слов не зарифмовано только одно слово – «держался». Все остальные слова зарифмованы по полной программе!
Поэтов разных и хороших надо исследовать и показывать образцы их мастерства и волшебства. И мой Твардовский заслуживает подобного изучения. Звуковая прелесть стихов поэта, безусловно, вызывает любовь к родному языку. К нашему – русскому, великому и могучему – тем более. Внутренние рифмы Твардовского, на мой взгляд, заслуживают внимания и описания. Уверен, что таковых не меньше, чем обязательных – на конце строки. Поэтическое чутье, сужу по себе, вырабатывается постепенно. Но потом само подсознательно поэту служит.
О Твардовском написаны и опубликованы сотни исследовательских статей, монографий, воспоминаний и т.п. Фигура поэта многообразна и многогранна. Было бы совершенно неплохо, если бы публикации о Твардовском были каким-то образом где-то сконцентрированы. В наше время о Твардовском написано гораздо больше, чем самим поэтом за всю жизнь. Это говорит о неординарности таланта Твардовского, как и Пушкина, творчество которого и через двести лет продолжает жить и будоражить умы, включая в том числе и мое воображение.
- Что думаете об открытии дома-музея Твардовского в Смоленске?
- Идея создания дома-музея Твардовского в Смоленске мною может только приветствоваться. Тема поставлена ещё в первом номере журнала «Смоленская дорога» за 2007 год. Месяц назад вопрос ребром поставил в «Смоленской газете» профессор и писатель Виктор Ильин. По идее, такой дом-музей мог бы уже существовать и функционировать лет тридцать как минимум. Так же, как шукшинские музеи в Сростках. Почему на родине великого русского поэта почти предали забвению его живую память, непонятно. Мне могут возразить: а памятник Твардовскому с Тёркиным, а музей в Загорье, а центральную областную библиотеку переименовали в его честь… Всё это так, но, извините, маловато. Если собрать сейчас всех живых и полумертвых писателей Смоленщины и положить их на одну чашу весов, а с другой стороны – только одного Твардовского, ясно, чья сторона перетянет! Рабочий дом-музей Твардовского нужен. Поэт отразил эпоху, в которой жил и которую не выбирал.
Музей Твардовского должен быть живым и деятельным. Всё, что меня, как поэта, интересует, там бы я мог найти и по возможности приобрести, сняв ксерокопию с того или иного документа. Естественно, в музее должно быть и место для работы над материалами по Твардовскому.
Посетить дом-музей Твардов¬ского хотя бы раз в жизни должны все школьники Смоленщины и все желающие из других регионов страны, ближнего и дальнего зарубежья. Чтобы не было столпо¬творения, нужно подумать о графиках посещения музея школьниками.
Посещение музея в наше время не может быть бесплатным. На реставрацию и ремонт музейного здания совершенно логично собирать пожертвования. Кто сколько сможет дать. Посетит, к примеру, музей российский супермиллиардер Абрамович, и, глядишь, миллион-другой баксов отслюнит. Это будет от души и по-русски. И начнут наших щедрых олигархов везде уважать и превозносить. Такие пожертвования нужно будет отмечать и замечать, чтобы душа олигарха была спокойной и на том свете. Духовность требует жертв. Современные замки и дома новых и не только русских вмещают и больше людей, состоятельных, в основном. Думаю, что дом-музей Твардовского в Смоленске не должен уступать по цене Грибоедовской Хмелите в Вяземском районе, Глинковскому Новоспасскому в Ельнинском районе, Тютчевскому Овстугу в Брянской области. Поэт, родившийся в доме под соломенной крышей, сумевший поистине «завоевать любовь пространства», должен и обязан эту любовь получить сполна от потомков.

Беседу вёл Владимир Королёв