В последний день июня в Смоленском драматическом театре имени А.С. Грибоедова состоится премьера комедии «Боинг-Боинг», поставленной по мотивам одноимённой пьесы Марка Камолетти. Это весёлая, искромётная история о преуспевающем сразу на трёх любовных фронтах парижанине Бернаре, который крутит романы сразу с тремя стюардессами разных авиакомпаний. Заметим, что данная комедия положений в своё время попала в Книгу рекордов Гиннеса по числу постановок – её ставили несметное количество раз более чем в 60 странах.
В самый разгар репетиций в редакции «Смоленской газеты» побывал режиссёр-постановщик спектакля, актёр Олег Кузьмищев.
– Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе.
– Мои родители из Тамбовской губернии, но родился я очень далеко отсюда, в Алтайском крае. Своей второй родиной я сам считаю места, куда меня в детстве возили, – это Урал с его прекрасной и поистине величественной природой. Я очень долго привыкал и до сих пор привыкаю к средней русской полосе.
Два курса отучился на следственно-криминалистическом факультете, в то время я совсем и не помышлял об актёрской карьере. Решение прийти в театр пришло совершенно неожиданно – бросаю всё и там же, в Екатеринбурге, поступаю в театральное училище, которое в том же году стало институтом. Моей дипломной работой был спектакль «Иванов» Антона Чехова, кроме того, выпускники сделали большой концерт, своеобразный дайджест лучших отрывков, которые мы набрали за время учёбы. В 1991 году я приехал в Смоленск и вот уже 19 лет работаю в драмтеатре.
– Насколько часто вы были задействованы в местных постановках?
– Первые годы играл почти во всех спектаклях нашего театра, но роли эти были в подавляющем большинстве второго плана. Это именно те вспомогательные персонажи, которые создают фон, наполняют его, делают его «холодным», «горячим», связывают друг с другом центральных персонажей. Главных персонажей играю буквально последние лет шесть, начиная с Сирано.
– Почему с 2004 года вас постоянно все наши режиссёры берут на главные роли?
– Видимо, потому, что я могу всё. Я не боюсь браться за любую работу и выполняю её хорошо. Это не хвастовство, я реально оцениваю свои силы и могу сыграть любой персонаж. Мне он становится элементарно понятен буквально после нескольких репетиций, постепенно вживаюсь в роль, шлифую её и довожу до ума. Вас устроит такой ответ?
– Вполне. Некоторые актёры принципиально не играют определённые роли, например подлецов, убийц и так далее. Для вас существуют такие ограничения?
– Нет, я считаю, что всё это ни к чему. Хотя причины такой принципиальности могут быть вполне объяснимы – определённые обстоятельства, чьё-то влияние, некие амбиции, недоверие, неуверенность в себе. В силу своей профессии, раз уж я актёр, просто должен, обязан играть любую роль, которую мне предложат. Если я не могу этого и не делаю, то надо заняться чем-то другим.
– А если бы вам предложили сыграть такую роль, от которой часто отказываются даже мегазвёзды нашей сцены, например роль Воланда, Иисуса, вы бы согласились?
– Думаю, согласился бы. Но тут есть один момент – смотря как эта роль интерпретируется режиссёром. Если это идёт вразрез с актёрским видением предмета, то тут вполне допустим отказ. Возьмём банальную ситуацию. Режиссёр видит в определённом персонаже порнографию. Но ты её там не видишь. Приведя разумные доводы, ты можешь переубедить режиссёра, если он не соглашается, то можно и отказаться.
– Судя по всему, вы актёр-универсал. У вас один из самых узнаваемых голосов в смоленском радиоэфире. До сих пор в известных роликах смоляне вас слышат. Насколько помогла вам в работе в театре ваша рекламная деятельность?
– Честно говоря, я и не думал, что до сих пор это ещё крутится. Насчёт помощи скажу уверенно – это обязательно помогает. Речевой аппарат и умение передать мысль через интонацию – это очень серьёзная и непростая вещь. В жизни мы находимся в определённой ненадуманной ситуации и говорим тем голосом, которого она требует. На сцене ситуация искусственна, и мне необходимо всё сделать так, чтобы зритель поверил мне. Я должен испытывать те чувства, которые испытывает мой персонаж. Поэтому техника интонации очень важна.
– Ваш главный режиссёр, недавно побывавший у нас в гостях, высказал определённое недовольство самим залом театра. Хотелось бы услышать ваше мнение, подходит ли он полностью под нужды театра или всё-таки что-то нужно менять.
– Безусловно, некоторые технические погрешности присутствуют. Но они решаемы. Чтобы купить те же радиомикрофоны, нужны немалые деньги, которые, к сожалению, театру не спешат выделять. Сам объём зала тоже затрудняет просмотр спектакля – с задних рядов человек со слабым зрением видит только мелкие фигурки, бегающие по сцене. Выражений лица он уже не видит.
– Не означает ли это, что вам больше по душе малая сцена?
– Нет. Мне обе сцены нравятся. При этом и на большой, и на малой сцене есть ещё одна проблема – передо мной сидит целый ряд, а то и два ребятишек, насильно пригнанных на просмотр спектакля из школьной программы. Они разговаривают и шумят.
– А вы как-то по-актёрски можете на них повлиять, обыграть ситуацию, чтобы они больше не мешали?
– Такой метод, конечно же, возможен. Но это надо будет делать через каждые два спектакля. И в спектакле добавлять 10-15 минут именно на это. Это не значит, что в Смоленске какой-то особо невоспитанный зритель. Он везде такой.
– Вы когда-нибудь жалели, что стали актёром?
– Жалел. Неоднократно. Иногда то, что ты делаешь, кажется абсолютно бессмысленным. Одной известности недостаточно, чтобы наполнить внутреннее пространство. Порой кажется, что, находясь долго на одном и том же месте, ты что-то упускаешь, теряешь. Но проходит определённое время, и смысл вновь обретается. Особенно это чувствуется, когда играешь в хорошо поставленном спектакле и зритель сопереживает тебе, помогает.
– Было бы интересно узнать что-то о премьере из первых рук.
– «Боинг-Боинг» – это очевидная комедия, причём когда она попала мне в руки, я её отложил про запас, комедия пригодится всегда. Вот она и пригодилась. В пьесе продуманные, интересные диалоги и монологи, любопытная позиция самого автора – особенно в раскрытии трёх ипостасей современной цивилизованной женщины. Немка, француженка и американка абсолютно разные и абсолютно по-разному относятся к главному персонажу. Это, кстати, моя первая комедия, до этого я их никогда не ставил.
– А почему «Боинг…» так поздно «приземлился» в Смоленске, ведь по всему миру прошло множество его постановок?
– Я не могу этого объяснить. Посмотрев пьесу, вы сами для себя решите, почему эта проблема может так волновать Запад. Это проблема полов и проблема культуры. Мишель, Марта и Мэри – это три совершенно разных взгляда на жизнь. Они незнакомы друг с другом и каждая из них думает, что она одна. Они в спектакле разговаривают на русском, но каждая – со своим характерным акцентом. Это один из особо интересных моментов спектакля, своеобразная изюминка.
– Как вы ищете, подбираете музыку для спектакля?
– Я ищу через музыку некую идею, решение. Потом что-то меняется в спектакле, музыка уже не подходит, ищу новую идею, новое решение. Обычно это известные мелодии. В данном случае каждой стюардессе соответствует определённая, характерная для её нации музыка. Через это видно архетипическое отношение к жизни каждой из них.
– Кем вы видите себя больше – актёром или всё-таки режиссёром?
– В данный момент признаюсь, что режиссурой мне заниматься интересней. Вообще эти вещи сравнивать крайне сложно. Просто иногда некоторые профессии перерастаешь, и тогда хочется заниматься чем-то из той же оперы, но отличающимся.
– Виталий Барковский прислушивается во время постановок к вашему мнению как режиссёра?
– Да, безусловно, он может соглашаться со мной или нет, но к мнению прислушивается.
– В спектакле заняты в основном молодые актёры. С чем это связано?
– Да, я намеренно это сделал. Пусть у них и не столько опыта, сколько у старшего поколения, но очень интересный творческий подход и оригинальные решения. Они стараются, очень стараются, не всегда всё получается, но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. С ними интересно, они не замучены жизнью, у них есть потрясающая энергия, они иногда прямо светятся изнутри.
– Как вы преодолеваете зависть и ревность коллег?
– Отношусь к этому философски. Я сам по себе в этом смысле совершенно ненаблюдательный человек, не вижу многих вещей. Мне потом кто-то говорит об этом, я очень удивляюсь.
Историю провинциала, дорвавшегося до благ цивилизации и попутно крутящего несколько успешных романов, смоляне смогут увидеть совсем скоро. Это единственный показ постановки в этом театральном сезоне, в следующий раз «Боинг-Боинг» появится в афишах только в середине осени.
