Юбилей отметили... Что дальше?
Семидесятилетию Смоленской организации Союза художников России было посвящено много событий, среди которых прежде всего целый ряд выставок, последняя из которых работала в Москве, в залах российского Союза художников. Отмечу и серию статей на эту тему в местных средствах массовой информации, которые, к сожалению, и были только информацией.Но где же работа искусство ведов, чьей заботой и является анализ состояния дел в культурном пространстве? Почему-то даже юбилей не вдохновил наш значительный и весомый отряд теоретиков искусства к профессиональному отклику. Только Владимир Аникеев практически один в последние несколько лет остаётся в профессии. Его постановочная статья quot;Юбилей отметили… Что дальше?quot;, опубликованная в quot;СГquot; №127 (573) 26 декабря 2009 года, – единственный труд, анализирующий нынешнее состояние дел в организации смоленских художников и в культуре в целом. Но это только один ракурс, один взгляд, один ряд ассоциаций. Проблемы же и варианты их разрешения становятся понятнее при рассматривании их с разных сторон.
Кто-то ещё помнит то время, когда после областных и уж тем более региональных и других крупных выставок появлялись статьи смоленских искусствоведов, в которых главным объектом были сами произведения искусства, в особенности то новое, что показывалось разными мастерами. Не все решались на честную критику, не все художники принимали её, но это было всё же то, что двигало этот процесс, делало его живым и плодотворным. Практиковались и выезды столичных искусствоведов в регионы. Потом теоретики среагировали на обиды наших художников и поутихли. Тогда и наступило теперешнее положение дел - никто не обижает, некому обижаться. А ведь хорошие искусствоведы, знающие свою профессию, у нас в наличии имеются. И они умеют сделать аргументированный анализ, исходя из главного постулата: критика может быть нелицеприятной, но она не может быть оскорбительной и пристрастной. Практически последней акцией в этом плане помнится конференция по поводу областной выставки 2000 года и замечательный анализ новых произведений, сделанный Тамарой Сафаралиевной Назаровой.
В таком анализе очень важно знание максимально общей картины изобразительного искусства в стране и за рубежом на этот период, тех тенденций и направлений, которые сложились, тех работ и тех авторов, которые их определяют. Без этого знания легко попасть в ловушку, когда открытия и художественные идеи других могут быть поданы и восприняты как откровения местных творцов.
Вот как раз отсутствие деятельной работы искусствоведов, на мой взгляд, и делает процесс художественной жизни неинтересным, даже, как мне кажется, и для некоторых из художников. Что уж говорить о широком зрителе, о воспитании художественного вкуса...
Но опять же одного, пусть и профессионального, мнения здесь слишком мало. Тем более что положение дел в нынешнем искусстве, quot;новаторскиеquot; подходы диктуются самой жизнью. Государство, занятое решением глобальных проблем, культуру как таковую не воспринимает (втуне вспоминается: quot;Культура – весь спектр выживания человечества и прежде всего – нравственностьquot;). И эта пустота всё больше даёт о себе знать. Наши культуртрегеры, по свидетельству светлой памяти Саввы Ямщикова, quot;всерьёз обсуждают, являются ли музеи кладбищем культурыquot;. То есть каждый, не знающий как себя применить субъект может объявить себя художником (почему именно художником?) и автоматически тут же уравнивается в правах с профессионалами в этой области. И что за напасть на эту профессию, кто только не объявлял себя художником!..
Да нет же! Художник (тот, кто создает художественный образ) – это профессия, и, как в каждой профессии, здесь требуется постижение основ, много трудов для приобретения навыков и опыта, немалое научение практическому деланию. Только эта профессия ещё сложнее: нужны не общее видение, знание традиций, стилей, рождение ассоциаций, изобретательство, а главное – quot;возведение чувственного окаquot;, рождающего художественный образ.
Зритель современный, в массе своей не близкий искусству, как себя вести попросту не знает и переходит к простым решениям: мне нравится – значит, хорошо. А особенно это пагубно, когда такой зритель обременён значительными средствами. Уж не потерпит он тогда никаких советов, и китч, знамя века, с этой лёгкой руки испортит не один художественный вкус. И снова вспоминаются искусствоведы, пригодились бы! Далёк я от мысли их или кого-либо обвинять, но надо всем нам вспомнить о своём предназначении и совместно потрудиться.
Вернёмся к статье В. Аникеева. Уже не в первый раз у Владимира Михайловича возникает тема художественно-графического факультета СмолГУ и его влияния на организацию смоленских художников. Вот здесь хорошо бы отделить плевелы от добрых плодов. Собственно, у ХГФ изначально другая задача – готовить преподавателей изобразительного искусства. Если же в процессе обучения получаются художники, то это говорит о том, что задача перевыполняется. Это касается кафедры изобразительного искусства. Но и относительно молодая кафедра дизайна готовит настоящих специалистов в своём деле, об этом свидетельствуют многочисленные премии и дипломы, полученные студентами и выпускниками на конкурсах и выставках различного уровня, и отзывы крупных столичных мастеров.
Худграф выпускает, как это видно, хороших специалистов. Среди них известные учителя (в том числе и со званием заслуженных), работники культуры (в т.ч. и заслуженные), администраторы, преподаватели вузов (в т.ч. профессора и доценты, доктора и кандидаты наук, имеющие почётные звания), художники, заметные в искусстве России. В этом ряду и высокопрофессиональные реставраторы, научные сотрудники музеев, искусствоведы. Многие выпускники художественно-графического факультета стали признанными профессионалами в выбранном деле. Судя по всему, образование, полученное в нашем вузе, теперешнем СмолГУ, стало для них хорошим базисом.
Кстати, накануне Нового года в деканат смоленского худграфа пришло письмо с Украины от выпускника ХГФ Эдварда Миляра, члена СХ Украины, живописца, доктора наук, почётного профессора, академика МАФОБ (Киев), - так он представлен в буклете. В нём он благодарит факультет и призывает нынешнее руководство ценить и чтить память работавших на худграфе преподавателей, беречь и развивать славные традиции. Пример далеко не единичный.
Непонятным остаётся пассаж в сторону профессора В.Е. Са¬мариной: почему она не смогла воспитать хоть в малой степени подобного ей художника за время работы на худграфе? Потому что её задачей, как и других преподавателей факультета, являлось воспитание художественного вкуса у будущих учителей изо¬бразительного искусства, знакомство с возможностями ремесла. И, видно по всему, многое в этом смысле удалось. Тут уместно вспомнить и самого Владимира Аникеева, искусствоведа, безусловно, талантливого, обладающего даром художественного слова, умеющего увидеть в искусстве глубинные планы, проникнуть в замысел, почувствовать идею. Да и среди учеников Веры Евгеньевны - обратите внимание – заслуженный художник России Владимир Бердников, её дипломник. Непохожий, не подобен? И очень хорошо, подобие - вещь вредная. А он - художник самобытный и весьма заметный, создавший в стекле прекрасные произведения, сообщивший в своё время Первомайскому заводу стекла новое дыхание, позднее интересно работающий в живописи.
Скажу больше: несмотря на совершенно другую программу обучения, направленную как раз на подготовку профессиональных художников, выпускники академических художественных и художественно-промышленных вузов далеко не все становятся художниками. Почему? На подобные вопросы отвечает только жизнь.
Худграф отдаёт организации художников свои лучшие кадры, а вот дальше… Окончив учебные заведения, выпускники с задатками художников вливаются в организацию СХ и начинают жить по писаным и неписаным законам коллектива. Следование тем или иным и определяет уровень отношений внутри союза, который питает творчество, сплачивает коллектив или же создаёт среду нездоровой суеты, кучкования, зависти и т.п. И тем самым определяет общий художественный уровень организации и то, на что тратят художники свои силы. Но худграф этому не учит.
Пополнение организации выпускниками специальных художественных заведений невыгодно ни самим выпускникам, ни смоленским художникам, поскольку работы для художника сейчас или нет, или она такая, за которую профессионал никогда не возьмётся. Жильё выпускник вуза не купит, мастерские стоят нам всё дороже. На творчество времени и не остаётся, надо хоть как-то выживать. Рынок художественных произведений есть, по сути, только в столице.
В нашей организации достаточно проблем, но определяются они отнюдь не образованием и школой. Может быть, амбициями, пассивностью? Среди смоленских художников есть профессионалы высокого класса, а есть творчески практически не работающие, хотя процент неработающих у нас велик, это верно (их судить не берусь, обстоятельства бывают, мягко говоря, разные). А хотелось бы, чтобы работали все, что уж говорить. Но в целом художники всегда были и есть разные по дарованию и трудолюбию. Одни – творящие грандиозно, монументально, а другие – тихо, камерно. Повторюсь: сама жизнь такова – неисчерпаема в своих проявлениях. Потому и каждый, как бы он ни творил, нужен и важен, каждый по-своему видит и изображает явления мира окружающего, у каждого своя ниша.
И я не одобряю идей на разделение Союза художников по принципу… по любому принципу. Современный звездизм, в частности, чувство превосходства над товарищами - ход опрометчивый. Чем quot;звёздыquot; отличаются от простых смертных? quot;Амбициями и пафосом, реже – талантом. Если человек по-настоящему талантлив, он никогда не ведёт себя как звездаquot; (И. Легостаев). Масштаб художника измеряется – уже никто не спорит – вовсе не размерами произведений, не значимостью темы, не масштабом выставочных площадей. Художник – это открытие, пусть даже малое, но, что гораздо важнее, своё, необычное. Что уж тут считаться, лучше вспомним: всякое царство, раделившееся в себе, не устоит. А нашими предшественниками говорилось: quot;Даю обещание ничем не помрачать чести сословия, в которое ныне вступаюquot;. Группа quot;примаquot;, которая у нас перманентно складывается, основным признаком имеет устойчивость своего состава – кто в неё вошёл, те уж всегда хороши. Новым адептам туда попасть будет трудно. В жизни же реальной нет ничего застывшего. В искусстве важно чувствовать жизнь с её переменами. Не нащупывая новых идей, не пробуя новой формы, художник не может расти. А делая это, находясь в поиске, он не может создавать всегда произведения одного уровня: даже у великих не всё – шедевры. Так что устойчивая группа превосходных – это опасно и для самой группы. И надо отдать должное, многие это понимают и не ведут себя по-звёздному.
Лидеры всегда ведут за собой своим же примером. Во всём.
В то же время полностью разделяю озабоченность своего визави положением дел, оно ненормальное. Его надо, как сейчас говорят, оптимизировать. И для начала как раз попытаться найти действенное объединяющее начало. Ведь стоит только потерять нам льготы по оплате мастерских – вот уж и не нужен Союз. И пойдём мы все вместе, и великие, и не очень, горе мыкать – кто куда. И лишится страна большей части своего творческого потенциала. Здесь бы и силы приложить совместные. Бороться необходимо и с псевдохудожеством, с теми, кто только решил назваться художником, на деле не имея к тому оснований. Государство не берётся различать, но профессионалы это могут. Нужно, конечно, искать новые и активно использовать уже найденные формы выставочной работы, виды экспонирования, сочетания видов искусства, разных форм творчества. К сожалению, ушло в прошлое массовое общение между членами (а не только председателями) творческих союзов. А оно оживляло культурную и художественную жизнь Смоленщины. Концерты-выставки, спектакли-выставки и т.п., эти формы и другие могут быть неожиданны и разнообразны. Упомянутые групповые выставки – известная, но не исчерпанная форма. В. Аникеев пишет о quot;Выставке двенадцатиquot;, будто бы воспринятой как оскорбительное разделение художников, на деле же не выставка, а текст во вступительной статье буклета был так воспринят, и вполне заслуженно. Не случайно многие из числа двенадцати высказали тогда своё несогласие с такими декларациями. А выставка хорошая была. Упомянуты вернисажи группы
АРТпроИСК, а я бы вспомнил их прототип – quot;Выставку четырёхquot; на Конёнкова. В то время подобное сочетание видов и стилей было воспринято с интересом и получило хорошие отклики не только в Смоленске, но и в центральных СМИ. Явлением была и quot;Выставка трёх союзовquot; (художники, архитекторы, дизайнеры). В подобных экспозициях, конечно, невозможно обойтись без продуманной заранее концепции, поэтому не удалось избежать некоторого сумбура, но по замыслу своему и наполнению она произвела впечатление не только на смолян, но и на московских гостей из СХ России. Были и другие варианты выставок – можем, когда захотим. Да вот всё это дела минувших дней, к сожалению.
В общем, многое можно и должно изменить и поправить в нашей организации. Надо всё же сделать молодых членов СХ действенными сотрудниками в общих наших делах. А то ведь их обычные ссылки на чрезвычайную занятость выглядят укором старшим товарищам, которые, похоже, так и не нашли занятия в жизни. Зачем же молодые в Союз вступают, хочется узнать?
Надо с большей, наверное, пользой, теснее, большим количеством участников работать с властными структурами города и области, помогая в решении проблем культурного плана. Надо, как правильно замечено, не показывать одни и те же работы из года в год на областных выставках, тем более что по её статусу произведения должны быть последнего года или не показанные ранее… Список проблем далеко не исчерпан.
По мне, так самым важным по отношению ко всему сказанному и не сказанному является вопрос нравственности. Пока вместо quot;не убийquot; будет актуальнее quot;это бизнес, ничего личногоquot;, вместо quot;не сотвори кумираquot; – вакханалия вокруг quot;звёздquot; и их привычек, вместо quot;чти отца и матерь твоюquot; – quot;люби себяquot; и quot;я ничего и никому не долженquot;, вместо quot;не укради, не лжесвидетельствуйquot; – quot;бери от жизни всёquot;, ничего у нас по большому счёту не изменится. Только действующий нравственный закон внутри нас может создать ситуацию, пригодную для сосуществования, для выздоровления общества.
