Актриса Смоленского народного театра драмы – о закулисных ролях и сценической «наркомании»
В детстве все девочки хотят стать актрисами, или певицами, или балеринами – не важно. В любом случае ключевое слово – «сцена» как возможность бесконечной смены нарядов и образов.
С возрастом у большинства профессиональные предпочтения меняются. Но даже те, кто остаётся верен детским желаниям, вряд ли в своём выборе руководствуются только возможностями переодеваться и демонстрировать себя – всё гораздо глубже…
Есть и ещё один вариант развития событий: когда девочка взрослеет, получает далёкую от сцены профессию, но при этом посвящает театру почти всё свободное время. Почему? Нереализованное желание творчества, заложенное в каждой из нас? Или возможность абстрагироваться от реальности и примерить на себя другую жизнь? Что заставляет людей, успешных и профессионально востребованных в других сферах, выходить на любительскую сцену? Всё это мы попытались выяснить у актрисы Смоленского народного театра драмы Юлии ЯКУШЕВОЙ, в миру – Юлии Пичугиной.
Весь мир – театр
– То, что человек, с детства занимающийся танцами и пением, продолжает и взрослым выходить на сцену, – скорее закономерность. У меня искреннее удивление вызывает другое: что такую творческую натуру приводит в кресло чиновника?
– Наверное, судьба… Моя первая специальность – учитель начальных классов. И я работала в школе, и мне нравилось. Причём там моё желание актёрствовать было очень к месту – и на сцену выходить не надо. Но 25 лет назад прожить на учительскую зарплату было просто нереально. Тем более когда появляется семья и надо растить ребёнка. Сейчас у педагогов хоть есть возможность подработок, дополнительных часов, репетиторства – тогда об этом даже подумать было нельзя. Так что просто пришлось уйти туда, где платили…
– Работа в администрации совсем не творческая? Или всё-таки есть какие-то элементы?
– У меня ощущение, что у творческих людей вообще мозги как-то по-другому устроены. И это позволяет им создавать особую атмосферу вокруг, чем бы они ни занимались. Да и, в конце концов, даже самую скучную работу можно воспринимать как роль. Ведь так или иначе, а мы всё равно немного играем. Всегда и везде. Шекспировское «Весь мир – театр» – не просто красивая фраза, сама жизнь это подтверждает.
Между игрой и реальностью
– То, что Юлия Пичугина в театре осталась Якушевой, по сути сделав девичью фамилию сценическим псевдонимом, – от желания чётко разграничить две свои ипостаси?
– Честно скажу, никаких особенных мотивов не было – просто так получилось. Я же в театр пришла раньше, чем поменяла фамилию. А потом, когда вышла замуж, оказалось, что столько мороки переделывать афиши и программки, где я уже заявлена как Якушева… В общем, вначале оставила для театра старую фамилию временно, а получилось навсегда. Подумала: пока это зритель к новой фамилии привыкнет – так ничего менять и не стала. А теперь вижу, что всё очень правильно сложилось: в жизни – одно, в театре – другое. И разные фамилии, наверное, дают мне больше возможности дистанцироваться, поделить плоскость между реальностью и игрой.
– В таком случае насколько Юлия Пичугина и Юлия Якушева разные?
– Ой, мне сложно ответить. Разные, безусловно, – но это всё равно я. И во всех моих ролях на сцене – тоже я. Конечно, в заданных обстоятельствах и, возможно, с несколько гипертрофированными чувствами, но я. Потому что любую роль, положительную или отрицательную, ты всё равно оцениваешь с позиции своего характера, жизненного опыта, убеждений. Меняешься в жизни – меняешься и на сцене.
– А обратный процесс: есть какие-то секреты актёрского мастерства, которые помогли что-то изменить в жизни?
– Не знаю, как насчёт секретов, но то, что я умею себя внутренне настроить, очень помогает. То, что на собеседовании с потенциальным работодателем я могу себя правильно преподнести, – тоже большой плюс… Да, актёрское мастерство помогает мне и в жизни. Помогает налаживать контакты с людьми, не теряться в любых ситуациях – это, пожалуй, самое главное.
Лора Каннингем "Девичник"
Диагноз: театромания
– Юлия, а не было желания уйти из любительского театра на профессиональную сцену?
– Наверное, нет. Я сегодня прикинула: за двадцать пять лет я сыграла порядка тридцати ролей. То есть примерила на себя три десятка разных образов, прожила тридцать маленьких жизней – это невероятно! Не все профессиональные актрисы так востребованны. Так что я вполне счастливый человек, если имею возможность такой самореализации. Даже несмотря на то что это всё лишь хобби, которому посвящаешь свободное от работы и семьи время.
– Кстати о времени. Театр – это же не рукоделие, которым пару вечеров позанимался и отложил до лучших времён. Он требует постоянной вовлечённости в процесс: проработка ролей, репетиции, спектакли… Как сын к этому относится? Не ревнует?
– Нет, не ревнует. Но мне обидно, что ему не передалось моё увлечение театром. Пока маленький был, у бабушки в лагере во всех постановках играл, мне помогал роли репетировать, подавал реплики. А лет в четырнадцать как отрезало. Нет, он, конечно, придёт на спектакль, если я попрошу, и цветы подарит, и мнение своё скажет, но… он не болеет театром, как я.
– То есть на сцену идут в основном «больные» люди с диагнозом «театромания»?
– Не всегда. Думаю, всё очень индивидуально. Для кого-то театр – просто возможность уйти от бытовухи или на время сбежать из семьи. У других это приятное увлечение, вроде рыбалки, только в тепле и в хорошей компании. А есть такие чокнутые, как я. И в моём случае это уже своего рода наркомания, когда ты просто не можешь без сцены. У нас и режиссёр такой – он просто живёт постановками.
– А вы можете вспомнить момент, когда вирус театра проник в организм и болезнь стала хронической?
– У меня ощущение, что театр был в моей жизни всегда. Наверное, я уже родилась инфицированной. Помню, как в детстве мама таскала меня на все постановки. Она же практически выпихнула меня на сцену лет в шесть, когда в пионерском лагере мне пришлось петь за главную героиню. Так что можно сказать, что начинала я с дубляжа.
Как сейчас помню: на сцене стоит стол, накрытый скатертью, а под столом сижу я и пою за Золушку, которая только открывает рот. Петь я, кстати, тоже всегда и любила, и умела.
– И танцами долгое время занимались – я знаю. Кстати, песни в вашем исполнении в спектаклях звучат, а вот танцев я пока не видела.
– Но сценическое движение никто не отменял. И то, что мне благодаря танцам не пришлось его осваивать с нуля, как другим, – большой плюс. А потом, в некоторых пьесах есть маленькие эпизоды с танцами, которые я помогала ставить. В той же «Хануме», когда жених с бабушкой танцуют. Так что в театре всё востребовано – любой навык, любое умение.
Труппа как семья
– Коллеги по труппе для вас кто: единомышленники, друзья?
– Одним словом и не назовёшь. Есть несколько человек, которые за годы общения стали уже просто членами семьи. С ними и вне театра встречаемся и можем обратиться друг другу практически с любым вопросом. А есть, как и в любом коллективе, люди приходящие-уходящие. С такими иногда не успеваешь даже просто хорошо познакомиться… Но в целом мне комфортно в труппе. Будь по-другому, я бы столько лет не продержалась.
– То, что жизнь – театр, мы с вами обсудили. А насколько вам близко обратное: театр – жизнь?
– Это точно про меня. Я не представляю своей жизни без театра. Особенно при административной работе, где всё очень строго, эмоции под контролем. Получается, что сцена – просто подарок судьбы, благодаря которому можно выплеснуть то, что тебя переполняет, поделиться с кем-то своим творчеством. Я даже больше скажу. У меня в жизни были такие моменты, что если бы не театр, я вообще не знаю, как бы из них выкарабкивалась. А так, когда ты постоянно в графике репетиций, понедельник – среда – воскресенье, а в субботу спектакль, на глупые мысли времени не остаётся. Ты понимаешь, что не можешь подвести труппу и, что бы где ни происходило (на работе, в семье), должна всегда быть в форме. Наверное, моя сценическая востребованность попросту спасала меня от депрессий, слёз, порывов бросить всё и уехать в другой город. Театр не дал мне шансов сломаться, расклеиться – можно сказать, удержал меня на моральном плаву. И держит до сих пор…
Оскар Уайльд "Как важно быть серьёзным"
Фото: из личного архива Юлии Пичугиной
