Юрий Вяземский: «Главное для человека – самообразование»
В конце апреля в областном центре состоялся финал регионального этапа игры «Умницы и умники». Судить смоленских агонистов приехал автор и ведущий федерального проекта Юрий ВЯЗЕМСКИЙ.После завершения викторины автор книг «Шут» и «Детство Понтия Пилата» пообщался со смолянами в областной библиотеке. В течение двух часов телеведущий отвечал на вопросы зала. Речь шла о литературном творчестве, об отношении к реформе образования, об истории проекта «Умницы и умники», о взглядах на журналистику и многом другом. «Смоленская газета» публикует самые интересные выдержки из беседы.
О визите в Смоленск
– Для меня Смоленск, и особенно Гнёздово, имеет особое значение. Ведь в последнее время я плотно занимаюсь IX веком, мне интересно, как образовалось наше государство. К тому же, у вас в регионе есть город Вязьма. Так что чувствую себя как в родовом гнезде (смеётся).
Получил громадное удовольствие от поездки на Смоленщину. Без преувеличения, моя мечта сбылась. Очень понравилось, как была организована финальная игра. Состоялись прекрасные соревнования – с чётким протоколом, правильными критериями, с хорошими вопросами.
О ЕГЭ
– Сейчас появилась надежда, что всё-таки удалось достучаться до человека, который всё решает. Зовут его президент Путин. Может быть, он что-то поправит. Россия – страна разнообразная. Реформы, которые у нас неудачно начались, как правило, потом заканчиваются, и всё становится на круги своя. В любом случае, я уверен, главное для любого человека – это самообразование.
Но пока всё очень плохо. Во-первых, я сужу по тем школьникам, москвичам, которые приходят ко мне на собеседование перед игрой «Умницы и умники». В столице мы можем себе это позволить – отслеживать талантливых ребят, которые учатся в хороших школах. Но иногда такие приходят… Просто становится страшно за Отечество. Другая категория – это те, кто поступает в МГИМО по ЕГЭ с отсутствием элементарных знаний.
Вообще, ЕГЭ для меня – это лишь верхушка айсберга, который может потопить «Титаник» нашей культуры. Под собой он скрывает огромный пласт проблем, и прежде всего проблему семьи. Ведь основное образование закладывается именно в семье, так говорил ещё Цицерон. Но, к сожалению, у моих умников, как я посчитал, одна треть – это неполные семьи. Значит, вся надежда на школу. А там свои проблемы. Обучение молодого поколения – процесс творческий. Да, есть хорошие школы, там отлично учат детей, но когда дело доходит до старших классов, обучение заканчивается. Начинается подготовка к ЕГЭ. Как того пожелал Дмитрий Анатольевич. Якобы для борьбы с коррупцией. Но я по многим областям даже расценки знаю – сколько стоит получить 100 баллов. Тут всё зависит от директора. Если директор занимается «конным спортом», я имею в виду, умеет преодолевать бесконечные препятствия, которые ставят чиновники, всё будет нормально. В противном случае – вся надежда ложится на вуз. То есть на нас. А что мы можем сделать, если нет элементарных знаний? Помню, на экзамене по литературе «тонула» девушка. Вопрос был по «Войне и миру» Толстого. Чтобы хоть как-то её подтянуть, задал вопрос: с кем русские воевали-то? Молчание. Человек поступил в МГИМО. Одним словом – ЕГЭ…
Об искажении истории
– Художник, создавая историческое произведение, всегда допускает искажения. И порой очень серьёзные. Хороший пример – то, как Толстой изображает Наполеона в романе «Война и мир». Временами это полный бред, который я читаю с большим трудом. Просто понимаю, что это был вредный человек, который хотел обидеть великого исторического деятеля. Но тут всё правильно, потому что роман – это художественное сочинение. Гений так видел. Все художники искажают историю, иначе они и не художники вовсе. Весь вопрос в том, как они это делают – насколько это творчески обоснованно. Искажение истории – сложнейший вопрос. Но единый учебник истории нужен обязательно. Чтобы школьники наконец поняли, что от них хочет государство. Со времён Древнего Египта каждый правитель стремился воспитывать в молодом поколении свой взгляд на историю. Это естественный и неизбежный процесс.
Книги и женщины
– В идеале молодым людям нужно читать то, что говорит мама. Иногда – то, что говорит папа. Однако если молодёжь думающая, пытающаяся себя осознать, она в любом случае начнёт читать то, что родители запрещают. Особенно это касается девочек. Поверьте, я знаю – у меня две дочери. Женщины так устроены. Вспомните сказку о Синей Бороде или историю об Адаме и Еве. Женщине ни в коем случае нельзя говорить: «В семь комнат можешь зайти, в восьмую – нет, иначе смерть». А потом ещё и ключ от этой восьмой комнаты дать. Если это настоящая женщина, она обязательно зайдёт.
О журналистике
– Журналистика никогда не была и не будет объективной. Я вообще плохо понимаю, что значит «объективно». Ведь сам человек чрезвычайно субъективен. Когда я учился, нам говорили, что единственная объективная инстанция – это съезды КПСС. После перестройки выяснилось, что и они, как ни странно, необъективны.
Вспоминаю свободную журналистику 90-х годов. Да, была свобода, но очень много было и мерзости. Нам всё-таки надо ещё многому учиться. Учиться демократии, строить гражданское общество, которого у нас нет.
Черчилль однажды сказал, что журналистом может быть любой образованный европеец. Когда я это говорю, многие мои коллеги напрягаются. А сами журналисты почему-то очень обижаются на это высказывание. Но ведь Черчилль был лауреатом Нобелевской премии в области литературы, удивительно образованным человеком. Поэтому когда мы начнём подтягиваться к уровню Черчилля, наверное, тогда и станем хорошими журналистами.
Какова современная журналистика? По крайней мере, пока всё не так плохо, как было при Наполеоне. Тогда существовало всего четыре газеты, которые называли носовыми платками. В них можно было только сморкаться, ведь прочесть ничего нельзя было из-за строжайшего контроля сверху. Ну а у нас чем дальше от Москвы, тем свободнее журналистика. И это хорошо.
О проекте «Умницы и умники»
– В игре «Умницы и умники» я и психолог, и физиолог, и наставник, и противник. Самое главное для участников – понять, что я и есть их главный противник, и вычислить меня. Когда они доходят до финала, они уже должны знать, вопросы какого рода я могу сформировать по той или иной теме. Если агонист меня вычисляет, он выиграет, если нет – проиграет.
Игра, какой мы её знаем, сформировалась под влиянием олимпийских традиций. К примеру, дорожки, по которым движутся участники, – это прообраз дорожек олимпийского стадиона, длина которых как бы уменьшается к центру.
В своё время я и подумать не мог, что «Умницы и умники» проживут 22 года. Прежде всего я считал себя писателем и собирался со временем целиком посвятить себя этой работе. А уж сколько раз нас пытались закрыть… Недоброжелателей у меня немало, чего греха таить.
Замысел передачи развивался постепенно и совершенствуется до сих пор, расширялся и спектр тем для заданий агонистам. Мы открыты для новых идей. Сейчас мы проводим региональные состязания, к нам присоединилось несколько областей, а также Республика Казахстан. Это помогает найти в талантливых ребят даже в самых отдалённых уголках страны. Не исключено, что когда мы исчерпаем темы по истории и литературе, мы перейдём к биологии и другим наукам.
О телевидении
– К Познеру отношусь с великим уважением. Он мне нравится. Смотрю все его программы. Только религии у нас разные. Моя называется «христианство», а его религия – атеизм. Да, это религия. И он очень религиозный человек. Он верит в то, что бога нет, и всячески пытается всех в этом убедить. И особенно – самого себя.
А под запретом у меня программа Малахова «Пусть говорят». Один раз туда пришёл, пять раз выступил, и четыре раза вырезали. Если неинтересно, что человек говорит, зачем вообще звать на передачу?
ДОСЛОВНО
«Однажды меня спросили, что бы я сделал, если бы меня избрали президентом. Я ответил: «Назначил премьер-министром Путина и на следующий день бы застрелился».
«Каждый человек – эгоист. Стопроцентного альтруизма не существует – это противно нашей природе. В этом отношении я не исключение. Моя жена говорит, что делаю только то, что мне интересно, и слушаю тех, кто мне интересен».
«Фурсенко очаровательный человек. Я его обожаю. Как человека. Встретились мы как-то в посольстве, когда он ещё был министром образования. Он спрашивает: «Всё-таки есть что-то хорошее в новой реформе образования?» Я отвечаю: «Есть. Одно-единственное. Это вы. Всё остальное мне не нравится».
Фото: Юлии ШОРОХОВОЙ
