Ионовы: три поколения творцов
Выставка «Мы» в КВЦ имени Тенишевых – это возможность познакомиться с творчеством сразу трёх поколений семьи Ионовых. Самый старший из них, Пётр Никифорович – личность в среде смоленских художников легендарная. Талантливый живописец, по сути самоучка, чьё имя было широко известно даже в столичных кругах, он стоял у истоков Смоленской организации Союза художников России. Его сын Борис – замечательный график, узнаваемый в чёрно-белых линогравюрах. И внук Никита, ставший фотохудожником…
Из неопубликованного
В экспозиции представлены около сотни работ. Студенческие этюды и наброски Петра Ионова. Гравюры и акварель Бориса Ионова. И фотографии с видами Смоленска Никиты Ионова.
– Эта выставка – моя давняя мечта, – признаётся Никита ИОНОВ. – Я всегда хотел показать свои работы вместе с произведениями отца и деда. Так получается, что хоть мы и близкие родственники, но жили и уж тем более работали в разные исторические эпохи.
– Никита, на ваш взгляд, что здесь самое интересное?
– Для меня здесь два интересных автора: Пётр Никифорович и Борис Петрович Ионовы. Значительная часть экспозиции – это некий обзор их неопубликованного творчества. И для меня, когда я при подготовке к выставке разбирал их личные архивы, было много интересных открытий.
Разумеется, я до этого видел готовые дедовы работы, которые хранятся в фондах нашего музея-заповедника. Отец какие-то свои гравюры мне показывал. Поэтому мне казалось, что я с их творчеством хорошо знаком. Однако многое я увидел впервые.
В случае с дедом наибольший интерес у меня вызвали его ранние этюды. По сути это студенческие наброски – то, что у художников называется академический рисунок. Они сделаны ещё до войны, в тридцатые годы, когда Пётр Никифорович только осваивал премудрости графики и живописи. И это очень необычное ощущение: когда ты смотришь, как твой дед, ставший мега-художником, только учится рисовать.
Что касается отца, то в моём понимании он художник-график. Его гравюры узнаваемы сразу: детализированная графика, в своей невероятной реалистичности не уступающая фотографии, контрастные монохромные изображения. Я никогда не видел, чтобы отец пользовался цветом. И каково же было моё удивление, когда в его архиве обнаружились яркие эмоциональные акварели! Я к этому просто не был готов.
А ещё поначалу я опасался, что будет некая диспропорция: много дедовых работ и мало отцовских. Но оказалось, что творческое наследие и одного и другого насчитывает такое количество произведений, что их хватит ещё не на одну персональную выставку для каждого.
Отцы и деды
– О Петре Никифоровиче коллеги-художники всегда говорят с неким пиететом…
– Когда я слышу от художников рассказы о моём легендарном дедушке, то немного завидую им. Потому что при его жизни я был слишком мал, чтобы понимать масштаб его творчества. Когда дедушка умер, мне не исполнилось и десяти лет. Конечно, он мне запомнился высоким седым стариком с длинной белой бородой.
И вот что ещё интересно: я не помню его голос, разговоры с ним, зато отчётливо врезалось в память, как он каждое утро начинал с зарядки. Очень яркая картинка: дверь в спальню открыта, и я смотрю, как дедушка делает какие-то упражнения. Движения уже ограничены из-за возраста, но он энергичен.
А вот в мастерской его я никогда не был.
– А у отца были?
– Тоже нет. Когда я родился, отец уже занимался тем, что в современных терминах называется промышленным дизайном. Он работал художником-конструктором на заводе «Аналитприбор» и отвечал за внешний вид выпускаемой продукции.
Хотя в творческом плане отец был человеком разносторонним: он резал по дереву, расписывал плитку, мастерил мебель и делал стеклянную посуду… И много всего сохранилось. Но это уже тема для отдельной выставки.
Свой путь
– Никита, а вы сами никогда не хотели стать художником?
– Я сам не помню даже попыток научиться рисовать. Мама говорит, что не проявлял интереса, и они не стали настаивать.
И всё-таки изобразительное искусство меня настигло, хотя и в чуть более позднем возрасте…
– И в другой форме…
– Да. Я не стал художником, зато меня занесло в фотографию: сначала в студийную, а потом и в репортажную.
– А страсть к путешествиям откуда?
– Затрудняюсь сказать. Но мне хочется верить, что это оттого, что я детстве увлекался Жюль Верном. Помню, что ещё с первого класса постоянно таскал его книжки, которые в руках такого малыша смотрелись впечатляюще. Позже были Джек Лондон, Майн Рид и вся классика мировой приключенческой литературы. Я на этом рос с тех пор, как научился читать. Там всё так увлекательно описывалось, что мне тоже захотелось попробовать.
– И куда вы отправились в самый первый раз?
– Пожалуй, первым моим дальним путешествием было участие в мотопробеге Смоленск–Беломорск в 2009 году. Это по всем критериям было именно путешествие, а не просто покатушки по области. 1 600 километров в одну сторону и столько же обратно.
У меня тогда даже прав не было, но это меня не остановило. Вот с тех пор я так и езжу в свои мотопутешествия.
– В основном по России?
– Да. И даже не просто по России, моя тема – Крайний Север. От Санкт-Петербурга вверх. До Мурманска или до Белого моря.
– Почему такой необычный выбор?
– Здесь всё просто. Я фотограф, и мне интересно делать необычные снимки. А на Севере, в высоких широтах существуют такие явления, которые невозможно передать, не увидев: полярный день летом и полярная ночь зимой. Мне было любопытно самому ощутить, как это солнце вообще не заходит или не появляется.
Понятно, что до тех широт довольно далеко, поэтому до Арктики я добрался не сразу. Вначале было несколько экспедиций по Карелии с постепенно увеличивающейся сложностью. В 2013 году я впервые выскочил за Полярный круг и с тех пор регулярно там бываю.
Например, этот Новый год встречал в Архангельской тайге, где зимовал с охотниками в лесу на кордоне. У меня много фотографий с этой поездки, которые я пока ещё не опубликовал…
Личное мнение
Вера САМАРИНА, заслуженный художник России:
– Пётр Никифорович Ионов был совершенно удивительный живописец. И, конечно, представить весь объём его таланта только по трём живописным работам в экспозиции, не получится. Когда в начале шестидесятых мы ехали из Москвы в Смоленск, то знали, что здесь живёт художник, который написал известную картину «Тёплый дождичек».
Но я хочу обратить внимание всех посетителей выставки на работы Бориса Петровича. Его чёрно-белые гравюры – это классика. Они совершенно удивительны. И очень сложные в исполнении. Я занимаюсь цветной гравюрой и могу сказать, что она легче.
Людмила ЕЛЬЧАНИНОВА, заслуженный художник России:
– Здесь на выставке из живописи только автопортреты Петра Никифоровича, причём этюдного плана. Вообще он старался писать сразу – в один приём.
Когда я приехала в Смоленск в 1963 году, Ионов возглавлял региональное отделение Союза художников. Он как раз собирал живописцев, чтобы поехать на этюды. И я напросилась с ними. Это был замечательный пленэр в совхозе «Анастасьино».
А потом Пётр Никифорович позировал мне для портрета. И рассказывал, как ездил в Москву, где работал у художника, с которым познакомился в поезде. Это был классик живописи Александр Тышлер. Ионов считал его своим учителем, хотя работал у него полотёром и никаких уроков не брал. Но видимо возможность общаться с мастером, наблюдать за его творчеством много дали молодому художнику.
Сейчас скульптурный портрет Петра Ионова хранится у меня в мастерской. Но я хочу подарить его Смоленскому музею-заповеднику, чтобы люди могли его видеть.
Татьяна ИОНОВА, мать Никиты:
– Открытие этой выставки для меня большое событие. Конечно, мне приятно осознавать, что мой муж и свёкор – действительно талантливые художники, а сын тоже занимается творчеством, но при этом выбрал свой собственный путь.
Мне кажется, в детстве Никита не стал учиться рисовать скорее из духа противоречия. Когда ребёнку говорят, что надо, а он не соглашается только потому, что хочет показать свою самостоятельность. Хотя мы всегда вместе ходили и на выставки в Доме художника, и в картинную галерею. А позже это желание творчества всё-таки проявилось, но вылилось в занятие фотографией.
Ольга Суркова
