«Взыскание погибших» на Соловьёвой переправе

Чем сегодня живёт сельский приход – рассказывает его настоятель отец Иоанн Цыбульский.

22 июня 1941 года… День начала войны, которую потом назовут самой кровопролитной в истории. Тогда, 77 лет назад, ещё никто не знал, сколько горя и страданий предстоит пережить нашему народу, через какие испытания пройти – пройти и победить.

В конце XX – начале XXI веков возрождается древняя традиция: в местах активных боёв в память о воинском подвиге стали возводить православные церкви. Стоит такая церковь и в деревне Соловьёво Кардымовского района. О храме в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших» и жизни прихода рассказывает настоятель иерей Иоанн Цыбульский:

– Место, где стоит храм, известно благодаря военным событиям лета 1941 года. Здесь, на Соловьёвой переправе, погибли тысячи наших воинов. Это место может считаться неким алтарём или жертвенником, на который наши соотечественники положили свои жизни ради свободы и независимости Родины.

В 60-е годы здесь был поставлен монумент, сюда приезжали различные делегации, возлагали цветы, а помолиться за погибших было негде. И вот в 2001 году инициативная группа смолян обратилась к Владыке Кириллу, ныне Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси, который тогда был митрополитом Смоленским и Калининградским, с просьбой благословить строительство часовни на месте Соловьёвой переправы.

Предполагалось, что в торжественные дни – 9 Мая, в День Победы, и 25 сентября, в День освобождения Смоленщины, здесь будет совершаться лития и какие-то памятные мероприятия. Владыка Кирилл дал благословение на строительство небольшого храма. Богослужения здесь осуществляются с 2002 года.

– Почему было принято решение освятить построенную на Соловьёвой переправе церковь в честь образа Божией Матери «Взыскание погибших»? Расскажите об этой иконе...

– В конце прошлого и вначале нынешнего веков в местах массовых боёв стали возводить храмы. Речь шла о больших человеческих потерях. Потеря близкого человека – это всегда сильная скорбь и потрясение, и людям необходимо было утешение. И именно Божья Матерь, молящаяся за погибших воинов, Божья Матерь, которая знает душу каждого человека, может утешить, успокоить.

Чаще всего храмы, которые строятся на местах боёв, посвящают одной из двух икон Божьей Матери – «Взыскание погибших» или «Всех скорбящих радости».

Что касается нашего храма, то он связан с иконой Божьей Матери «Взыскание погибших». Наша храмовая икона является точной копией иконы «Взыскание погибших», перед которой в годы Великой Отечественной войны молилась святая Матрона Московская. Сама икона была написана по её личной просьбе и сегодня находится в Покровском монастыре в Москве рядом с мощами святой Матроны.

Мы знаем, что во время войны к блаженной Матроне обращались солдатки, которые хотели узнать судьбу своих мужей, приходили матери, которые расспрашивали о своих сыновьях. И именно перед образом «Взыскание погибших» Матрона молилась.

Слово «взыскание» в современном русском языке имеет значение, далёкое от церкви. Чаще всего говорят о взыскании долгов или штрафов. Но изначально слово «взыскание» в славянских языках означало «обретение», «возвращение чего-то утраченного».

Сама икона «Взыскание погибших» известна с VI века и связана с личностью одного монаха, который жил в Греции во время гонений на христианство. Когда его взяли под стражу и подвергли пыткам, он убоялся и отрёкся от Христа. Но, вернувшись домой, очень терзался, переживал своё отречение и молился перед иконой Божьей Матери, которая у него висела дома. Это изображение мы сейчас и называем «Взыскание погибших». Во время этой долгой молитвы образ на иконе как бы ожил, и Божья Матерь возвестила, что он будет прощён.

То есть взыскание погибших – это обретение того, что утрачено, того, кто утрачен.

До событий Великой Отечественной войны очень часто перед этим образом молились о людях, пропавших без вести. А в XX веке появилась традиция в честь этой иконы строить храмы.

Я часто спрашиваю у людей, приходящих в храм, особенно детей: вот это взыскание, обретение погибших – кому оно нужно? Солдатикам, кости которых подняли поисковики из неизвестных могил и перезахоронили на Поле Памяти возле храма? Нужно им всё это? Наверное, не очень. Они уже нашли свой покой, и души их давно в мире горнем. Взыскание погибших, то есть обретение памяти о них, нужно нам. Взыскание погибших – это возвращение из небытия личностей людей, которые отдали жизни за то, чтобы у нашей страны было будущее.

И совершенно не случайно наш храм окрашен в синий цвет. По церковной традиции это цвет Божьей Матери – цвет неба, цвет чистоты.

– Это что касается истории, а если говорить о современной жизни прихода?.. Сложился стереотип, согласно которому в сельской местности проживают в основном социально неблагополучные семьи, люди с различными зависимостями или те, кто не нашёл себе применения в городе. А вот ваши прихожане – кто они?

– В сельской местности живут разные люди. Есть те, у кого очень крепкое личное хозяйство, они любят жить в деревне, заниматься крестьянским трудом и не хотят перебираться в город, даже когда имеют такую возможность. К сожалению, возраст этих людей всё время увеличивается, и на их место почти никто не приходит.

Но есть и те, кто не может самореализоваться – либо это дети-сироты, либо дети людей, страдающих алкогольной зависимостью, либо люди, которые освободились из мест лишения свободы и не могут себя найти в этой жизни. Разные ситуации бывают.

По поводу пьяниц – в советское время проводилось какое-то дисциплинарное воздействие, их воспитывали по месту работы, могли посадить на 15 суток. Сейчас я могу наблюдать такую картину: возле магазина валяется пьяный человек, и его никто даже не поднимет. Я говорю в данном случае про гражданскую позицию самих жителей. Сосед может деградировать, и все об этом будут знать, но никто его не остановит. Меня пугает, что гражданская позиция людей, проживающих в деревнях, очень часто остаётся пассивной или вообще никак не проявляется в отношении к ближним.

Когда я стал священником, то как-то по-другому начал это воспринимать. Когда вижу безразличие в других людях, меня это, конечно, огорчает, удручает и заставляет о многом задуматься. Одновременно начинаешь искать другие ценности, более прочные, что ли. Для себя такую главную ценность я нашёл в общении с Богом.

– Но это – для вас, а для ваших односельчан?

– Я пытаюсь делиться с ними этим сокровищем. Но в то же время прекрасно осознаю, что очень трудно донести до человека, что Бог есть любящий Отец, когда из личного опыта такой человек знает, что отец – это пьяница, который валяется под столом, а находясь в более-менее трезвом виде, ещё и бьёт. Благородного и светлого понятия «отец, родитель» для человека может не существовать. И такому человеку трудно поверить в то, что для Бога-Отца ценна каждая личность.

У меня был случай. Проходил мимо магазина, а возле него на лавке сидит довольно пожилая, страшно пьяная местная жительница и говорит, обращаясь ко мне: «Батюшка, помолись за меня».

Раз человек просит помолиться – отчего же не помолиться? И я вот примерно в течение полугода всегда за неё и частичку выну на Литургии, и помолюсь… А потом думаю: пьяница, она и есть пьяница, чего я время трачу? И перестал.

Прошёл ещё где-то год. И потом узнаю, что она полностью бросила пить, а пила лет двадцать, а то и больше, причём по-чёрному. А сейчас вообще не пьёт, воспитывает внуков. Стала такая замечательная домашняя женщина.

– А в храм она теперь приходит?

– Нет, в храм не приходит. Может быть, со временем... Мы встречаемся, разговариваем – во время бесед она рассказывала, как к Богу относится, как молится дома.

Посещение храма и вообще церковная жизнь – это, конечно, должно быть нормой для каждого христианина. Но, к сожалению, сейчас существует своего рода разделение на людей, называющих себя верующими, и на людей воцерковлённых. Человек церковный живёт этим, он любит то, что происходит в церкви. Но пока человек этого не почувствовал, он Церковь воспринимает как нечто чужеродное.

В 90-е годы, когда у нас не было такого относительно комфортного бытия, всё было слишком шатко, очень многие люди пришли в Церковь. Они искали в храме утешения, смысла жизни, смысла бытия. Позже жизнь понемногу наладилась, стала более сытной и спокойной. И сейчас количество людей, ищущих ответа на вопрос «ради чего жить?», стало гораздо меньше и гораздо меньше стало тех, кто приходит в церковь.

Мой священнический опыт говорит, что человек, как правило, сам себя не знает. Вопрос воцерковлённости человека – это вопрос его способности размышлять над жизнью и анализировать то, что происходит. Господь говорит: кто Меня любит, тот заповеди Мои соблюдёт. Мы не просто живём, потребляя определённый набор услуг и благ, а являемся, по сути, СОтрудниками Божиими, то есть трудимся вместе с Богом, чтобы наделить наши души радостью и полнотой жизни, чтобы они были с Богом и видели всю красоту сотворённого Им мира.

И Церковь, и Таинства, которые передал ей Господь, призваны оживить человека, помочь ему преодолеть путь в Царствие небесное. Ведь если человек сам не захочет Царствия небесного, никто его туда силком не затянет...

Материал опубликован при грантовой поддержке Международного грантового конкурса «Православная инициатива 2017–2018».

Фото: Алексей Гусинский

Алексей ГУСИНСКИЙ