Смоленск готовится к осаде
Продолжая цикл публикаций, начатый в №92 (970), «Смоленская крепость: осада», основанный на исследовании учёного Игоря АВЕРИНА, сегодня мы расскажем о том, какое значение имела Смоленская крепост¬ная стена в оборонительной политике государства, что делалось для боевой готовности всех участков крепости, как жил оборонявшийся город, а также о военных хитростях тех времён, которые помогали защитникам Смоленска.Воевода Шеин издаёт «Росписной список»
Так как столкновение Москвы с соседней Польшей было неизбежно, смоленский воевода М.Б. Шеин, назначенный на эту должность царём Василием Шуйским в 1607 году, через своих агентов внимательно следил за скоплением и перемещением польских войск на сопредельной территории. И вот наконец, после напряжённого ожидания в середине 1609 года была получена информация, что неприятель появится под стенами города в самое ближайшее время. Началась активная подготовка к обороне города.
Осадный воевода первым делом издал главный документ «Росписной список» – указ, определяющий режим военного положения в городе, учёт боевых средств, состояние полной боевой готовности всех оборонных узлов и участков крепости. Документ распределял и фиксировал боевые места обороны за каждым защитником как из посадских людей, ремесленного и торгового люда, объединявшегося в посадские сотни со своими начальниками, так и профессиональных военных – стрельцов и мелкого дворянства – детей боярских. Они привели с собой в город по нескольку человек своих крестьян – даточных людей. Из более чем пяти с лишним тысяч Смоленского гарнизона на настоящих профессиональных военных, служилых людей, то есть стрельцов и дворянство, приходилось не более одной тысячи, что было крайне недостаточно для защиты такой большой крепости, как Смоленск. К тому же на общее число орудий, расставленных на башнях крепости, не хватало опытных и надёжных пушкарей, знающих своё дело, что впоследствии и сказалось на качестве обороны города.
Стены и башни готовятся к бою
Смоленские стены и башни совершенно новые, блистающие белизной плоскостей и граней, начали комплектоваться боевым оборудованием. Наверняка после освящения в 1603 году начался подъём и размещение орудий старого смоленского наряда, который снимался со старых деревянных стен на старом валу. Также устанавливались и новые пушки разных калибров, которые по «разнарядке» были присланы в разное время в Смоленск из других регионов и хранились на казённом оружейном дворе, который, в свою очередь, находился рядом с верхним пороховым (зелейным) погребом где-то под Соборной горой. Кроме того, в этот период шла постоянная работа здесь же, в оружейных амбарах, по ремонту, починке и восстановлению испорченных пушек. Имеются, правда, более поздние источники, свидетельствующие о том, что в Смоленске существовал так называемый Тележный двор, то есть мастерская, где производились новые и ремонтировались старые пищальные станки – пушечные лафеты всех типов.
250 орудий, готовых к бою, было, конечно же, недостаточно для такой большой крепости, чтобы заполнить все боевые площадки в каждой башне. Кроме того, артиллерия как самый важный и главный элемент активной обороны должна была обеспечить наибольшую плотность огня на тех участках, где скорее всего ожидались нападение и прорыв штурмующего противника. Орудий не только не хватало, они были ещё и крайне неравномерно распределены по всему периметру обороны.
Наибольшее число стволов получили воротные башни – стратегические пункты предполагаемой атаки, а также башни, контролирующие широкий сектор прилегающей территории. Среди них Богословская, контролирующая весь северо-западный угол долины Днепра, и Лучинская, или Веселуха, в зоне обстрела которой находилась вся территория северо-восточного Приднепровья. На подобных башнях на верхних ярусах – в зубцах – могли устанавливаться и крупнокалиберные пушки, способные работать по дальним целям. Все остальные башни получили по 2-3 орудия среднего и мелкого калибра, а оставшиеся в них свободные боевые ниши должны были быть заняты обычными стрелками с ручным мушкетным и самопально-пищальным оружием.
Сами прясла городовой стены снабжались соответствующими оборонительными снарядами и шла заготовка камней среднего размера, которые можно было сбрасывать на головы противника, если он вздумает атаковать, взбираясь на стену по приставным лестницам.
На стене также должны были быть предусмотрены и меры противопожарной безопасности. В случае возгорания кровли, при попадании в неё зажигательного снаряда (калёных ядер) для тушения пожара на стене были расставлены кадки и бочки с водой, а также приготовлены сопутствующие инструменты для этой цели – ушаты, вёдра, багры, топоры и т.д.
Где-то рядом должны были быть сложены так называемые «железные козы» – вид оборонительного оружия, представлявший собой большой железный крюк на длинном древке, что-то вроде длинного багра, которым защитники сверху старались зацепить противника у подошвы стены или сорвать защиту над его головой.
В период активной подготовки города к обороне подвозились для подъёма и установки новые орудия и боеприпасы, складывался у подошвы стены булыжный камень. Здесь же, у основания, между боевыми площадками подошвенного боя приготовлялись котлы (пока перевёрнутые вверх дном), необходимые для разогрева кипятка или смолы, если на этом участке обороны появится скопление противника у подошвы стены. Рубили и складывали дрова для растопки костров.
Второй, но не менее важной частью активной обороны города было создание «осадного экспедиционного корпуса», то есть боевого отряда для вылазок. В него вошли профессиональные служилые люди, набранные из дворян и стрельцов, которых в осаждённом городе было около 1000 человек. Отряд для вылазок – наиболее активная и боеспособная часть защитников города – имел своего командира, подчинявшегося осадному воеводе. Этот отряд мог использоваться и в качестве боевого охранения жителей города, выходящих из крепости за днепровской водой. Вылазка как форма боевой диверсионно-разведывательной деятельности в лагере осаждающего врага являлась самым показательным примером боевой активности защитников города.
Подземная война
Когда осаждающий противник начинает понимать, что ему не удастся с ходу, с первого штурма захватить город, что даже брешь, пробитую стенобитными орудиями, защитники города успевают вовремя надёжно закрыть насыпным валом, лишая тем самым всякой возможности успешного штурма, тогда в осаде города наступает период подземной войны. С дальней дистанции скрытно начинают вести подкопы к наиболее слабым участкам крепости для закладки крупных пороховых мин, чтобы в назначенный срок неожиданно произвести несколько мощных взрывов и сквозь проломы общим штурмовым рывком ворваться и захватить город, используя временное замешательство осаждённых.
Как только осаждённым поступают известия, что противник ведёт минные галереи под стену с целью их подрыва, для защитников начинается третий вид активной обороны – контр-минная подземная война, то есть рытьё подземных слухов для обнаружения вражеского подкопа и попытки подрыва его, но уже своей контрминой. Подобные мероприятия требовали от защитников большого опыта в инженерном горнопроходческом деле, больших трудозатрат, а также военно-технической смекалки и сообразительности. Сейчас трудно определить сроки начала рытья обходных подземных противоминных слуховых галерей вдоль внешней линии стены. Вполне возможно, что подготовительные работы начались сразу после постройки крепости в 1603 году на тех участках, где, по мнению «розмыслов», то есть инженеров, скорее всего должна была появиться линия вражеского минного подкопа. Возможно, что были подготовлены входные шахты-колодцы и начальный подземный ход-выход под фундамент за внешнюю линию стены. И если уже во время осады поступала информация, что именно к этому участку стены ведётся подкоп, то здесь срочно начинали рыть подземную «слуховую параллель» вдоль фундаментов стен и башен. Понятно, что темп подобных работ во время осады резко увеличивался на всех участках. Мемуарные источники свидетельствуют о том, что поляки узнали из одного перехваченного ими письма, которое осаждённые смоляне отправили Василию Шуйскому, что защитники города «в пяти местах роют глубокие колодцы для прослушивания подкопов».
Сама конструкция подземного противоминного слухового хода начиналась с вертикальной шахты у подножия стены, она была в диаметре около двух метров. В неё постепенно вставлялся деревянный сруб, вследствие чего вход имел форму обычного колодца с сухим дном, от которого под фундамент за город шёл ход. Над выступающим срубом шахты так же, как и у обычного водяного колодца, устанавливался подъёмный ворот с деревянным барабаном для намотки верёвки, чтобы поднимать со дна отработанный грунт в плетёной корзине. Глубина такого колодца была около 10 метров. Пройдя под стеной, горизонтальный ствол главного входа на расстоянии нескольких метров от внешней линии фундамента разветвлялся на два рукава в правую и левую стороны, образуя слуховую галерею, идущую вдоль линии фундамента стены.
К дежурству в галерее подключались сапёры или минёры, то есть люди, имеющие опыт подземных работ и способные хорошо ориентироваться в замкнутом пространстве. Они прослушивали земляные стены в полной тишине. По силе ударов шанцевого инструмента вражеских сапёров старались определить расстояние до подкопа, интенсивность работ, скорость продвижения, а главное – точно обозначить линию движения неприятельской галереи.
В течение XVII века, особенно в первой его половине, в самый боевой период, вся прилегающая территория крепостной стены была активно изрыта различного рода подземными сооружениями и коммуникациями. Беспорядочные линии минных и контрминных галерей#8194;– свидетельства подземной войны 1609-11, 1632-34 и 1654 годов – в полуразрушенном виде остались на многих участках по всему периметру стены.
«Телеазбука» караульных служб
В период осады, когда город находился в условиях чрезвычайного положения, вся охранная служба города переходила на режим усиления и полной боевой готовности. Разумеется, в это время особенно усиливалась охрана хлебных, оружейных и пороховых амбаров. А в таких важных пунктах обороны, как воротные башни, все бойцы, приписанные к этому месту, должны были круглосуточно поочерёдно находиться на своём боевом посту, ожидая в любую минуту атаку противника. Общая информация о состоянии боевой ситуации вокруг крепости во время несения караульной службы могла передаваться с башни на башню путём своего рода «телеазбуки»#8194;– условных сигналов как световых, звуковых, так и знаковых в дневное и ночное время.
Хлеб – под контролем воеводы
Хлебные зерновые амбары находились под строгим контролем администрации воеводы. Регламентировались цены на городском базаре, также определялась норма дневной выдачи продовольствия служилому сословию. В крепости, конечно, в хозяйствах была скотина и мелкая живность, для которой тоже нужно было заготавливать фураж. Но заготовка сена нужна была не только для прокорма домашних животных, оно служило боевым стратегическим материалом для артиллерии, где использовалось в качестве забивных пыжей при заряжании орудий.
За водой – под охраной стрельцов
В ситуации осады, в условиях скученности, замкнутого пространства, постоянного нервного напряжения, недосыпания и плохого питания всегда перед руководством рано или поздно возникает вопрос угрозы эпидемических заболеваний. Зная об этом, воевода и его администрация заранее принимали против этого предупредительные санитарные меры. Речь идёт о проблеме, характерной в истории всех осаждённых городов, – недостатке источников питьевой воды.
Смоленску тоже не удалось избежать этой проблемы. Чтобы в крепости не вспыхнули болезни из-за употребления загрязнённой воды, воевода издал указ о запрете стирки белья на берегах смоленских ручьёв три раза в неделю. Более того, из крепости под охраной стрельцов через Воскресенские водяные ворота были организованы далеко не безопасные коллективные выходы жителей за днепровской водой.
Деревянные срубы – против пехоты врага
Новая Смоленская крепость не имела в 1609 году системы рвов вокруг стен, в документах и мемуарных источниках не зафиксировано крупных земляных работ в этот период. Существующие до сего дня остатки рвов, окружающих стену,#8194;– результат подготовительных оборонительных работ перед второй и третьей русско-польской войнами, а также свидетельство подготовки крепости в период Северной войны в начале XVIII века. Характерной особенностью подготовки к обороне внешнего периметра стены в 1609 году является устройство перед крепостными воротами мощных заградительных преград – деревянных срубов, или захабов. Вплотную к крепостным воротам приставлялись два дубовых сруба размером примерно со среднюю крестьянскую избу, а точнее – 4,5х4,5х5 метра по высоте. Внутри сруб набивался плотно утрамбованной смесью земли, щебня и глины, превращаясь по сути в отрезок старых дубовых стен Смоленска. По своему объёму и массе подобная защита становилась непреодолимой для орудий мелкого и среднего калибра, и только тяжёлая осадная артиллерия с выгодной позиции и расстояния могла разбить эту воротную защиту.
Срубы располагались очень близко к воротам и друг к другу, оставляя проход ровно настолько (до одного метра шириной), чтобы можно было пройти одному человеку и провести за собой коня под уздцы без всадника. Подобная расстановка лишала противника возможности фронтальной массированной атаки плотной колонной пехоты.
Тактика выжженной земли
В момент напряжённого ожидания, когда должны появиться на горизонте неприятельские полки, за несколько дней или даже часов окрестности города подвергались тактике выжженной земли в буквальном смысле слова. Чтобы ничего не досталось врагу, по традиции выжигались все близлежащие деревянные посады. Данная мера – очень болезненная для жителей, но необходимая в обороне. Понимая это, воевода Шеин пытался договориться с народом и заручиться его поддержкой. Противоречивость известий по этому вопросу свидетельствует, насколько были накалены страсти и напряжены нервы в последние часы перед осадой. По одним известиям, смоляне одобрили и поддержали уничтожение посадов, по другим сведениям, те же смоляне (вероятно, из посадских жителей) чуть не забросали воеводу камнями. Подобные события повторились спустя несколько десятков лет, когда в свою очередь польский воевода Смоленска Филипп Обухович в 1654 году сжёг все городские предместья буквально за три дня до появления под стенами московской рати. Это вызвало ропот у жителей города и даже бунт против него.
