К юбилею писателя. В кресле Булгакова
15 мая исполняется 120 лет со дня рождения всемирно известного писателя Михаила Булгакова. Как известно, Смоленщина самым тесным образом связана с классиком: молодой Булгаков полтора года проработал врачом в Смоленской губернии, в Сычёвском уезде и Вязьме – с сентября 16-го по февраль 18-го.В Смоленске живёт человек, который одним из первых заинтересовался смоленским следом в жизни Михаила Афанасьевича. Ему в своё время удалось познакомиться с вдовой писателя Еленой Сергеевной. В его квартире хранятся личные вещи, связанные с автором «Мастера и Маргариты» и его музой. Думаю, не ошибусь, если скажу, что любовь к творчеству Булгакова прошла через всю его сознательную жизнь. Наш собеседник – краевед Владимир РАСТИХИН, инициатор увековечения памяти о пребывании М.А. Булгакова на Смоленщине (наша газета писала об этих предложениях gt;gt;>).
– Владимир Борисович, в газетной статье невозможно полностью воссоздать атмосферу былого, тем не менее попрошу вас отметить основные моменты. С чего начался ваш интерес и какими были первые книги Булгакова в вашей жизни?
– Впервые я узнал о нём в 1966 году, когда вышел вот этот том (показывает книгу с автографом Елены Сергеевны). Не я отыскал этот сборник – у меня был подсказчик. Я учился на историческом факультете Смоленского пединститута, и по плану подготовки студентов предполагалось, что мы должны проходить археологическую практику. Практика у меня выпала как раз на то время, когда в Смоленске вёл раскопки Николай Николаевич Воронин, лауреат Ленинской премии. Среди его сотрудников был Борис Иванович Сушков, молодой человек, который впервые привлёк моё внимание к тому, что есть такой писатель – Булгаков, и я приобрёл эту книгу.
– У перекупщиков?
– Нет, по номиналу, в Смоленске (показывает обложку и улыбается): рубль тридцать девять копеек! Из предисловия я узнал, что Булгаков одно время работал на Смоленщине. Я обратился к энциклопедии «Советские писатели» – там было написано более подробно о его пребывании у нас. Меня этот вопрос заинтересовал. А может, жив кто-нибудь из родственников? Что, если найти их и узнать подробности? К кому я мог обратиться в то время, так это к Вадиму Соломоновичу Баевскому. Он обещал узнать, жив ли кто-то из родственников Булгакова. Через какое-то время даёт мне адрес: Москва, Суворовский бульвар, дом 25, квартира 23. По логике вещей, надо было сразу рвануть туда, но я по каким-то причинам, вроде студенческого безденежья, сразу не поехал, а пустился в это путешествие только уже когда окончил институт, в 1968 году. Начав работать и будучи в одной из командировок в Москве, я пришёл в гости к Елене Сергеевне Булгаковой. Так и состоялось моё знакомство с ней. Мне тогда было 22 года, я работал директором Смоленского отделения бюро международного молодёжного туризма «Спутник» при обкоме комсомола.
– Установившаяся традиция в отечественном литературоведении – говорить о «мистике Булгакова». Принято считать, что попытки приблизиться к его личности и произведениям вызывают неожиданные события. Владимир Борисович, что-то изменилось в вашей жизни с тех пор, как в ней появились книги Булгакова?
– Мне сложно судить об этом, могу сказать одно: я счастливый человек, потому что мне всё удавалось. Мне повезло, что я был знаком с Еленой Сергеевной. Если говорить о том, чем меня привлёк Булгаков, то это прежде всего его понимание мира. Оно отражено в его произведениях – и в «Записках юного врача», и в «Днях Турбиных», и в «Мастере и Маргарите».
– Как вы познакомились с Еленой Сергеевной? Вас кто-то представил ей? Вы просто пришли и позвонили в дверь или как-то договорились о встрече?
– Нет, что вы, я не договаривался!.. Просто у меня было время и возможность. Это произошло 5 декабря 1968 года. Я чувствовал, что мне предстоит важное событие, и подготовился к нему – плотно поел в гостинице «Москва» (улыбается). Потом прошёл мимо библиотеки Ленина, по Кутузовскому проспекту до Суворовского бульвара, мимо памятника Гоголю. Неказистый такой дом оказался недалеко от здания ТАСС. Пока я искал подъезд, на меня кто-то плеснул сверху водой. Такое неожиданное «знамение». Я поднялся на второй этаж, никаких кодовых замков тогда не было, позвонил. Открыла женщина. Я что-то пробормотал насчёт того, что я из Смоленска и меня интересует творчество Булгакова. Она сказала: «Проходите в комнату, сейчас я занята».
Она усадила меня в кресло, как потом выяснилось, это было кресло самого Булгакова: «Сейчас мы закончим уборку в квартире и будем обедать. Обед уже готов!» Примерно через полчаса она вернулась в комнату – квартира была двухкомнатная, небольшая. Что меня удивило? Я ведь ей ничего не предъявил в подтверждение своих намерений. По-моему, она был искренне заинтересована во мне, наверное, не так уж много молодых людей увлекались в тот момент Булгаковым. Тогда ведь ещё никакой исследовательской литературы не было! Я знаю, что литературовед Мариэтта Чудакова приходила к Елене Сергеевне домой и работала там с бумагами Михаила Афанасьевича. Потому что булгаковский архив хранился тогда ещё дома, под кроватью. Приходили к Елене Сергеевне и другие люди познакомиться с его произведениями. Например, она упомянула Солженицына. На меня сразу произвела впечатление вешалка в прихожей: много крючков в виде набалдашников. Я спросил: наверное, много бывает гостей, Елена Сергеевна? – Да, много.
– О чём ещё вы беседовали?
– Меня в первую очередь интересовал вопрос, что ей известно о пребывании Булгакова на Смоленщине. Я многого не знал тогда. Не знал, что он трижды женат, что Елена Сергеевна – третья жена… Она сказала, что ей про это время неизвестно, она слышала только о факте биографии, а что и как – без подробностей. Она хорошо знала последние годы жизни Михаила Афанасьевича – с 1929 года они были знакомы, если я не ошибаюсь. Она рассказала про своего второго мужа, генерала Шиловского, от которого у неё было двое детей…
Шикарно отобедав, я стал собираться уходить – 5 декабря темнеет довольно рано. Она забеспокоилась: «Ну что я вам могу подарить?» Я в доказательство того, что не просто человек с улицы, достал вот этот том и попросил: «Если можно, подпишите мне его!» Что она и сделала.
– В эту квартиру я вернулся через 13 лет, когда повзрослел, когда работал уже заместителем директора Смоленского драматического театра. Это был 1981 год. Я набрался смелости и снова пришёл в этот дом.
Всё переменилось. Уже появились исследования Михаила Ефимовича Стеклова, который в архиве нашёл документы о пребывании Михаила Афанасьевича на Смоленщине. Подъезд уже был закрыт. Я постоял некоторое время – кто-то открывает дверь. Я протиснулся. Стал объяснять, к кому я иду, в какую квартиру. Мне говорят: а вот как раз и хозяйка. Смотрю, стоит женщина, одетая в кожаное пальто (показывает фотографию на книжной полке). Это была Татьяна Гавриловна Сапожникова, как выяснилось. Я начал объяснять, достал журнал «Политическая информация» Смоленского обкома партии с публикацией Стеклова – она меня пустила с опаской. Я начал рассказывать о себе – она немного успокоилась. Сказала: я – невестка Елены Сергеевны. Она была замужем за Сергеем, но он уже к тому времени умер (младший сын Елены Сергеевны и Шиловского). Попили чаю, я оставил ей привезённые изыскания.
Она рассказала, что Елена Сергеевна скоропостижно умерла в 1970 году, а она работает редактором на радио. «Клуб знаменитых капитанов», «Радионяня» – это её передачи.
И мы договорились, что она при первой возможности приедет в Смоленск. Знаете, как часто говорят: будете в Москве – заходите. И я сделал ей подобное приглашение: приезжайте в Смоленск, я всегда буду вам рад! И она буквально через 2-3 месяца с туристической группой приехала в Смоленск! С подругой. Побывала у нас дома, мы всегда были гостеприимны, и так у нас завязалась дружба с ней. К сожалению, продолжалась она недолго – до 1987 года, когда Татьяны Гавриловны не стало.
Она была одинока. Книг в доме было немного. Булгаковский архив уже был сдан в библиотеку Ленина, и она мне подарила переплетённые два номера журнала «Москва», в которых был опубликован роман «Мастер и Маргарита» со вставками – восстановленными купюрами, сделанными самой Еленой Сергеевной Булгаковой. Елена Сергеевна сделала пять подобных экземпляров, и один теперь хранится у меня. И второй подарок – это книга Ахматовой, когда-то подаренная ею Елене Сергеевне, с дарственной надписью.
– Не сочтите за нескромность, как у вас оказались вещи Булгакова и Елены Сергеевны? Вот у вас в прихожей сейчас находятся шкаф и вешалка для одежды…
– Когда Татьяна Гавриловна умерла, мне позвонила её сестра Ольга Гавриловна, и я поехал на похороны. Наследников не осталось, и я через какое-то время попросил Ольгу Гавриловну продать мне что-нибудь из квартиры на память. В доме оставались две настольные лампы, принадлежавшие Михаилу Афанасьевичу, и они мне приглянулись. Она подумала и согласилась их продать, правда, попросила достаточно высокую цену – 1200 рублей за пару. Мы посоветовались с женой и нашли деньги на такую реликвию, однако покупка не состоялась – Ольга Гавриловна передала их кому-то другому.
На стене висела акварель Волошина, подарок Михаилу Афанасьевичу с надписью «Тех не отпустит Коктебель, кто раз вкусил тоски полынной. Дорогому Михаилу Афанасьевичу – первому, кто запечатлел душу русской усобицы. Максимилиан Волошин 5.VII.1925» – эту работу просить не решился. Оставалось ещё старинное бюро, которое Елена Сергеевна купила в антикварном магазине, сказав, что эта вещь из квартиры Гоголя, и он искренне поверил. Он очень любил Гоголя… Знаете, просить это бюро я тоже не решился.
– А с креслом как же?
– За кресло она попросила 400 рублей. За шкаф Елены Сергеевны и вешалку – ещё 100. У меня был знакомый, председатель профкома на заводе радиодеталей, я уговорился с ним, что он попросит заехать в дом на Суворовском водителя, который возил в столицу заводскую продукцию. На огромном грузовике человек поехал, нашёл эту квартиру, забрал эти вещи и привёз сюда.
Кресло Булгакова… Довольно долго оно находилось у меня в квартире, стало несколько потёртым, и даже зашла речь о том, чтобы его перетянуть. Но тогда это будет уже не булгаковское кресло! И поэтому мы с моей женой передали его в исторический музей, там оно сейчас и находится – в Смоленском музее-заповеднике. В музее, вы знаете, есть возможность квалифицированно реставрировать вещи.
– Какое впечатление производила Елена Сергеевна? Сколько я читал воспоминаний – Каверина, Паустовского, они все в один голос говорят, что Елена Сергеевна была необыкновенным человеком. Какие качества запомнились вам?
– Прежде всего доброжелательность. Думаю, это качество должно быть свойственно по-настоящему интеллигентному человеку. Ей ведь пришлось многое пережить, она, скорее, должна была быть подозрительной, а она была открытой. При этом она была мудрым человеком. Она была интеллигентной, высококультурной женщиной, во многом не отягощённой многими проблемами, которые у нас сегодня на дворе, когда мы боимся всё и вся.
Когда я познакомился с ней, ей было семьдесят пять (пусть она простит мне эту подробность), а выглядела Елена Сергеевна намного моложе. Она была, как говорится, женщиной без возраста. Ещё она оказалась очень хлебосольной хозяйкой. Не знаю, ожидала ли она кого-то в этот день, может, этот человек не пришёл и я занял его место – не берусь судить. Но обед был накрыт просто роскошно – первое блюдо, второе, бутерброды с чёрной икрой. Она с удовольствием разделила трапезу… Хоть я был нагловат, как все молодые, не очень чувствовал рамок приличия и находился у неё в гостях до тех пор, пока мне было интересно, но она никак не давала мне понять, не сделала ни намёка на то, что мне пора уходить. А ведь я провёл у неё в гостях около семи часов. Всё, что было у неё в квартире, она мне представила – и портрет, и бюро, и акварель, и карту географическую… Но самым главным для неё было то, что она сохранила булгаковский архив и дожила до того времени, когда писателя начали публиковать. Она считала, что это самая главная её заслуга. Елена Сергеевна пообещала это мужу и выполнила обещание.
– Спасибо, Владимир Борисович! Нынешний юбилейный год можно считать годом Булгакова, и мы обязательно вернёмся к булгаковской теме в одном из ближайших номеров!
