Пётр Ганский: долгая дорога домой
В КВЦ имени Тенишевых открыта выставка работ первого русского импрессиониста.Его имя на долгие десятилетия было забыто в России, из которой он под угрозой расстрела вынужден был бежать во Францию. Даже в родной семье было запрещено говорить о нём открыто – опять же под страхом высылки и репрессий, который у многих россиян жил уже на генетическом уровне. Однако спустя почти столетие справедливость всё же была восстановлена, и имя талантливого художника Петра Ганского, первого русского импрессиониста, возвращается на Родину…
Забытый на антресолях
Выставка «Пётр Ганский. Возвращение» начала свой путь по России в прошлом году с залов Москвы и Санкт-Петербурга. Так что смоляне первыми после жителей двух столиц смогли открыть для себя талантливого художника, чьё имя было незаслуженно забыто в нашей стране.
– Возвращение Петра Ганского в Россию продолжается, – отметил советник по вопросам культуры посольства Эстонии Димитрий МИРОНОВ. – И мне очень приятно, что третьим городом на пути этой выставки стал именно Смоленск.
Кстати, по словам заместителя директора Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Татьяны Корольковой, наш город выбран отнюдь не случайно. Есть косвенные упоминания о знакомстве Петра Ганского и знаменитой смолянки-мецената Марии Тенишевой. Что, впрочем, неудивительно: круг талантливых творцов того времени был достаточно камерным. Ну а с Николаем Рерихом, расписывавшим во Флёнове храм Святого Духа, Петра Ганского связывает не просто многолетняя дружба, но и тот факт, что именно он, став священником Ордена иезуитов, способствовал распространению Пакта Рериха среди прелатов Римско-католической церкви, а позже и подписанию этого документа папой Пием XI.
Работы художника долгое время хранились в семье его сестры Софьи в Париже и только после смерти её дочери Киры были вывезены родственниками в Таллин, куда ещё до революции уехала вторая сестра Петра Ганского. Впрочем, там папка с акварелями и живописные холсты в тубах поначалу сложили на антресолях – о художнике «дяде Пете» говорить было не принято: при Сталине семья оказалась в ссылке только за дворянское происхождение, а тут ещё родственник-эмигрант.
История всплыла, когда в начале уже нынешнего века на внучатой племяннице Петра Ганского Елене Каллонен женился Сергей ГАВРИКОВ. Собственно, он, заинтересовавшись работами почти мифического «дяди Пети», и запустил процесс возвращения России имени её незаслуженно забытого талантливого сына.
– В семье вообще было запрещено упоминать имя Петра Павловича, – рассказывает Сергей Николаевич, врач по образованию и коллекционер волею судьбы. – Страх был просто на уровне подсознания. Дворянин, эмигрант, да ещё и католический священник – не самый удачный набор характеристик с точки зрения советской власти, которая в 1940 году уже высылала семью из Эстонии и позволила вернуться назад только после смерти Сталина. Впервые услышав отрывочные упоминания о «художнике дяде Пете», я решил поинтересоваться, кто же это такой. А когда уже изучил его историю, то просто поразился глубине и трагичности его судьбы.
Приговорённый к расстрелу
Судьба Петра Ганского при всей витиеватости перипетий, наверное, скорее типична для многих талантливых интеллигентов, не принятых новой властью Советской России. Родился в 1867 году в дворянской семье выходцев из Галиции, обосновавшихся в Новороссии ещё во времена правления Екатерины Великой. Начальное художественное образование получил на рисовальных курсах при Елисаветградском земском реальном училище. Затем был вольнослушателем Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге, а позже учился в Париже, в Школе изящных искусств у Жана Леона Жерома.
Став художником, Пётр Ганский подолгу жил во Франции, но связи с Россией не терял, ежегодно приезжая в Одессу для участия в выставках Товарищества южнорусских художников. Впрочем, его работы активно выставлялись и в Париже.
Революция застала Петра Ганского на Родине. Семейное имение разгромили, а самого Петра Павловича приговорили к расстрелу. К счастью, приговор не был немедленно приведён в исполнение – художника отправили ждать казни в тюрьму, где он провёл два года, рисуя портреты своих надзирателей. У чекистов Ганского выкупили Бунины – есть соответствующие воспоминания в дневнике жены писателя Веры: «Чаще всего удавалось вызволить из ЧК за деньги. Освобождение художника Ганского стоило 70 000 рублей. Торговались долго».
Паспорт Петра Павловича так и остался у большевиков, а сам он со справкой, выданной ему организацией землевладельцев юга России, через Болгарию эмигрировал во Францию, где уже жила его сестра Софья с мужем и дочкой.
Первые годы Пётр Ганский много пишет, совершенствуя своё мастерство. Причём в его этюдах не только улочки Парижа, по которым он теперь может ежедневно прогуливаться, но и поля родной Малороссии, навсегда оставшиеся в памяти.
В 1922 году Ганский становится католиком и начинает изучать теологию в Лионе. Спустя шесть лет принимает сан, став священником Ордена иезуитов византийского обряда. Позднее, совершив обряд пострижения в монахи, селится в монастыре Ле Дорат под Парижем, где и умирает в 1942 году.
Запечатлевший настроение
На выставке «Пётр Ганский. Возвращение» представлены работы из семейного архива. Большинство из них написаны уже в эмиграции. Но есть и несколько ранних акварелей, которые художнику, видимо, удалось захватить с собой – остальные сгорели вместе с родовым имением Ганских.
Работы эти, как правило, небольших размеров. За небольшим исключением скорее этюды, чем законченные картины. Но каждая настолько пронизана энергетикой положительных эмоций, что невольно наполняет душу светом и радостью.
Сельские мотивы родной для Ганского Малороссии, старинные улочки Парижа, ярко-праздничная Венеция, величественный Санкт-Петербург… Простота сюжетов и композиций в гармонии с нежностью тонов успокаивает своей умиротворённостью и лёгкостью, пленяет утончённостью.
– Все работы Ганского свидетельствуют о выдающемся таланте художника, его принадлежности к южнорусской школе, – считают искусствоведы. – Это ощущается и в передаче световоздушной наполненности, и в умении запечатлеть сиюминутное состояние природы, и в передаче настроения момента. Хотя в то же время картины, вдохновлённые Венецией, привлекают зрителя своим колоритом. Тихая переливчатость красок, «спокойное благородство рисунка» отвечают величественной красоте города, пленённого водной стихией. Поэзия застывшей архитектуры, отражённая в воде осенними красками, изливается перед нами в новых причудливых сочетаниях.
Пётр Ганский – художник камерный и изысканный. В своё время это имя звучало в одном ряду с такими прославленными коллегами, как Василий Кандинский или Давид Бурлюк. Критики называли его первым русским импрессионистом, а пресса отмечала незаурядный новаторский талант живописца. Теперь смоляне могут убедиться в этом воочию – выставка «Пётр Ганский. Возвращение» будет работать до 14 июня.
Фото: Виктор ПОЯРКОВ.
