«История в Смоленске – величина постоянная»
27 августа в рамках «Золотого Феникса» со смоленскими журналистами пообщались два незаурядных артиста – Левон Оганезов и Андрей Анкудинов. Первый – выдающийся пианист и композитор, актёр и телеведущий, является величиной не меньшей, чем знаменитые артисты, которым он аккомпанировал.Второй - советский и российский актёр театра и кино, замечательный исполнитель французского шансона, которого признали такие мэтры, как Мишель Легран и Шарль Азнавур. Два этих незаурядных человека составляют великолепный творческий дуэт.
Смоленск vs Москва
Анкудинов:
- Смоленск это город, который хорош не только красивыми женщинами. Публика здесь высокоинтеллигентная. Так сложилось исторически, это переходит из поколения в поколения, а ведь город уже отмечает своё 1150-летие.
Оганезов:
- Это город, который стоит на перекрёстке всех дорог. Он как воплощение всего, что происходило в стране за последние столетия. Я был приятно удивлён, что здесь и своё отделение Союза писателей, много хороших поэтов, издательства, которые выпускают книги местных авторов. Мне подарили книгу неопубликованных стихов Твардовского, уроженца смоленской земли. Так что спорить со Смоленском в интеллигентности Москва не сможет. Настоящих москвичей ведь не существует, по сути.
Анкудинов:
- В Москве коренными бывают только зубы. Ну и Оганезов (смеётся).
Оганезов:
- Мне однажды задали вопрос, как я отношусь к мигрантам. К приезжим, которые работают в столице, я отношусь нормально. К примеру, таджики хорошо метут дворы, русские это сделают только за бутылку и с матом. Москва - промышленный город, все, кто создавал его культуру, кому стоят памятники в столице, они москвичами не были. У вас совсем другое дело. Смоленск не пытался стать мегаполисом. На протяжении веков это самобытный город. И есть вещи, которыми смоляне гордятся. И если там история – это взлёты и падения, то здесь это постоянная величина.
О знакомстве
Анкудинов:
- Впервые увидели мы друг друга давно. Однажды выступали вместе на какой-то новогодней вечеринке. Левон Саркисович сидел за роялем, а я выходил Дедом Морозом. Компания была какая-то кислая, так что я снял прикид Деда Мороза, подошёл к Оганезову и говорю: «Подыграйте, пожалуйста». Он подыграл, я спел. Повеселились, посмеялись, пожали друг другу руки. И подумали – а не попробовать ли выступать вместе? Вот до сих пор и выступаем.
О музыке
Оганезов:
- Музыка в хорошем кино всегда является частью фильма. Вот смотрите вы фильм Копполы, и там идёт фоном мрачная мелодия, это тоже музыка, а не просто звуковое оформление. Или ещё пример. В «Крёстном отце» всего три мелодии, но какие! Эталонов в музыке не существует. В каждой свои чувства, своя эмоциональная картинка. Но есть свой критерий – грамотно ли ты играл. Тут как с текстом: какая бы возвышенная идея в нём не содержалась, если он не литературно изложен, он вас раздражает.
«Надежда?» Это ж марш какой-то!»
Оганезов:
- С Иосифом Давыдовичем (Кобзоном) в каждом городе ходили на прослушивания, отбирали песни, которые приносили композиторы. Бывало, и пропускали хорошие варианты. Так было, к примеру, с песней «Надежда». Её принесла Александра Пахмутова: «Иосиф, хочу чтоб ты её спел». Я вроде и сыграл правильно, а Кобзон говорит: «Что это? Марш какой-то!» «Но слова же хорошие», - говорю. Дождался! Спела Анна Герман. И стала жутко популярна. Наверно, и правильно. Иосиф бы так не спел. Вот песню «День победы» никто не мог спеть так, как надо. Алик Тухманов уже и не надеялся, что она когда-нибудь дойдёт до слушателей. Её даже запретили сначала. Лет шесть она пробивалась к публике. И пробилась.
Об Аркадии Арканове
Оганезов:
- У Аркаши очень хороший слух. Я аккомпанировал людям, которые вообще не умеют петь. В отличие от них у Арканова своя неповторимая манера, он никогда не претворялся. Он много чего написал – и для Игоря Крутого, и для Буйнова… При этом он считает себя не поэтом, а сочинителем, литератором. Надо стихи – напишет стихи. Он однажды в стихах изложил историю советской власти. Причём довольно смешно и грамотно. Живёт в том же темпе, что и пишет. Или пишет так же, как и живёт. Никуда не спешит. Он мне как-то давно сказал: «Ничего нет смешнее вида куда-то торопящегося человека». Не успел куда-то? Говорит: «Ничего страшного, покупаем другой билет и летим другим рейсом». Вот так он и прожил восемьдесят лет и надеется ещё лет двадцать протянуть.
О знаменитой троице
Оганезов:
- Трое актёров – Никулин, Вицин и Моргунов – которых ассоциировали как неразлучную троицу, по жизни таковыми никогда не были. То, что они сыграли в нескольких фильмах вместе, не имеет никакого значения. У них не было ничего общего в жизни.
Женя (Моргунов) – он сам по себе артист, не какой-то ансамблевый. Это был высокообразованный человек: прилично играл на рояле, говорил по-французски. Да, эпатажный. Но это стиль жизни.
Вицин вообще занимался йогой. Был тихий и спокойный. Терпеть не мог разговаривать. Всегда больше слушал.
Юрий Владимирович был человек умный, правильно строил свою творческую жизнь.
Как он сам мне рассказывал, во время войны он получил тяжёлую контузию. Врачи даже говорили, что он не сможет поднимать руки. А перед войной он окончил цирковое училище. Когда оправился, стал над собой работать и победил недуг. Надо понимать, что клоун обязан уметь всё, что могут выполнить и другие цирковые артисты. И Никулин всё это мог делать: падать лицом вперёд, на одну руку, жонглировать, ходить по проволоке… В конце 50-х годов у Юрия Владимировича был такой номер: он подтягивался на одной руке с гирей в другой. Такое не каждый акробат может. А он смог.
Как Кобзон разыграл Никулина
Оганезов:
- Провели мы как-то концерт в Колонном зале, а следующий был в театре эстрады. Мы идём за Никулиным. Он коллекционировал анекдоты, причём подходил к делу профессионально. Благодаря этому был любимцем публики. И вот на первом концерте он рассказал зрителям два очень смешных анекдота. Люди за животы держались от смеха. Мы все выступили, собираемся в театр эстрады. Он говорит: «И я приеду». Прибыли мы в театр. И тут Кобзон обращается к залу: «Уважаемая публика! Через некоторое время тут появится Юрий Владимирович Никулин, давайте его разыграем. Он расскажет вам два очень смешных анекдота». И рассказывает эти анекдоты сам. Зрители ухохатываются. Продолжает: «Он расскажет, а все пусть молчат – после обоих анекдотов». Вот вышел на сцену Юра. Рассказывает первый анекдот - тишина. А он же привык, что публика умирает от смеха! Второй – зрители снова молчок. Мы в это время за кулисами прячемся. Тогда он оглядывается и спрашивает – «А Кобзон здесь был?»
Фото: Дмитрия ПРУДНИКОВА
